Отличный Город - [56]

Он отмахнулся и покачал головой.

– Я вызывал тебя посоветоваться насчет этих головных болей. Началось с тех пор, как я съел тот белый плод. Да, тут я ошибся. Боли в желудке и проклятая голова...

– Я немного разбираюсь в химии, – заметил я. – Что показал анализ?

– Кто его знает, – отозвался он.

– Вы можете описать характер болей? – спросил я.

– Словно мозг зажали в кулак, – сказал он. – Словно выдавливают из головы энергию. Никогда я еще не ощущал так ясно связь придуманного мной Отличного Города с настоящим, тем, в котором все мы живем. От этой боли я начинаю их путать.

– Ума не приложу, что это может быть, – признался я.

– Как с твоим новым заданием? – спросил он.

– Вчера прочитал десяток и уже наметил для вас пару участников действа в Мемориальном парке, – ответил я.

– Отлично. – Он снова стиснул руками голову.

Подождав, не скажет ли он чего-нибудь еще, я поднялся, чтобы уйти. Я был уже в дверях, когда Создатель окликнул меня.

– Клэй, – проговорил он, не поднимая головы, – Держи свою кожаную перчатку в чистоте, – и рассмеялся, но смех тут же сменился болезненной гримасой.

Домой я попал только к середине дня и едва успел послать карточки с курьером. Тот должен был вручить их министру Казначейства и всем членам его семьи.

Тело жаждало красоты, но я удержался. Чтобы не думать о шприце, закурил и, глядя в окно, обдумывал шутки Создателя насчет вероятностных событий и демона, ставшего моим соперником. Кажется, Белоу не здоров, и это играет мне на руку. Предстояли рискованные шаги, и если Создателю будет пока не до меня – тем лучше. В это время прибыл министр с семьей.

Тучный министр во время осмотра обливался холодным потом. Я применил к нему все инструменты, какие нашлись в моем чемоданчике. Закончив измерения, заметил, что он представляет собой примечательный образец. Министр заговорил о своих заслугах перед государством. Я деловито отметил в своем дневнике элегантность его третьего подбородка и между делом задал вопрос о сокровищах, доставленных из провинции.

– Я не уполномочен распространять эти сведения, – сказал он.

– Прекрасно, – похвалил я, – вы прошли испытание. Создателю будет приятно услышать, что ваша надежность подтвердилась.

Он вышел от меня улыбаясь.

Жену и трех его дочерей не пришлось даже похваливать, чтобы разговорить. Стоило чуть коснуться нужной темы, и они сами выложили все. Все вместе и каждая в отдельности терпеть не могли отца и мужа.

– Я понимаю вас, – отвечал я им. Жена разгорячилась до того, что плюнула на пол. Я дал ей салфетку, которая пригодилась еще дважды. Даже младшая дочь, совсем малютка, скорчила рожицу, когда я спросил ее про папочку. Я задумался, что скрывается под толстыми складками его жира. Семья покинула мой дом чинно и благовоспитанно. Министр возглавлял процессию.

Теперь пришло время красоты. Я приготовил полную дозу. Выйдя из транса, почти ничего не сумел вспомнить. Показался на минуту Мойссак, да Молчальник сидел на оконном карнизе, выискивая блох в шерсти и щелкая их зубами. Солнце зашло, и надо было идти. Нас с Каллу ожидала серьезная экспедиция.

25

Даже под покровом темноты скрыть Каллу было трудной задачей. Я одел его в самый большой из своих плащей, рукава которого доходили ему почти до локтей, а полы болтались выше колена. На голову нахлобучил широкополую шляпу, загнув поля вниз, чтобы скрыть лицо. Он ковылял следом за мной по переулкам, которые, по моему расчету, должны были вывести нас в западную часть Города. Я уже знал, что мои слова откладываются где-то в его изуродованном, зажатом болтами мозгу, потому что, вернувшись домой, застал его скорчившимся в платяном шкафу.

– Пойдем прогуляемся, – сказал я ему.

Всю дорогу, шагая по темным переулкам, я говорил не умолкая. Громкий голос мог нас выдать, но мне необходимо было выложить ему все, что случилось со мной после нашей последней встречи. Я не знал, сумеет ли великан оказать хоть какую-то помощь в задуманном, но дело было не в этом. Я наконец-то нашел сообщника, друга, разделившего мои замыслы. Я тактично не упоминал о том, что с ним сотворили, и кажется, он принимал это с благодарностью. Время от времени он бормотал что-то своим проржавевшим голосом, и хотя я не всегда разбирал слова, но, кажется, он старался отвечать впопад. Раз или два он назвал меня по имени, и тогда я оборачивался и с улыбкой хлопал его по плечу.

Невозможно было предсказать, сколько протянет мой странный товарищ. Внутри у него то и дело что-то скрежетало и скрипело, так что казалось, он вот-вот взорвется. Он останавливался, раскачиваясь взад-вперед, в глазах метались искры, а из открытого рта тянулся дымок. Так продолжалось минуту или две, а потом все налаживалось, и мы шли дальше. В сущности, Каллу ничем не отличался от министра безопасности или министра казначейства – его настоящее «я» скрывалось где-то глубоко внутри. Единственным отличием был его внутренний голос, который даже теперь побуждал искалеченного человека к поискам рая.

Нам понадобилось больше часа, чтобы добраться до очистной станции, и к тому времени я вспомнил, что весь день ничего не ел. Голова казалась невесомой, а тело охватила слабость. Надо было раздобыть что-нибудь поесть, ведь до утра могло случиться, что пришлось бы бежать или драться.