Откуда ты, Жан? - [38]

— Потом? — улыбнулась Гульсум, недоумевая. — Не мне ли?!

— Тебе… Николаю Филипповичу… Только что вот подарить ему? И возьмёт ли?

— Если бы ты был его учеником, не взял бы. А теперь, я думаю, не обидится. Ты человек рабочий, самостоятельный… В благодарность за прежнее… — Гульсум призадумалась, потом сказала: — Знаешь что — купи ему вечную ручку.

Ваня так и сделал. Учитель был очень тронут и в свою очередь подарил ему свою только что напечатанную книгу о прошлом Казани…

За работой дни пролетали незаметно. Двадцать четвёртый из графика не выходил, рейсовый план выполнялся точно. Проверяющие инструктора и контролёры на водителя не жаловались. При текущем ремонте вскоре старые кабели трамвая заменили новыми.

Гульсум была довольна:

— Теперь тебе ничто не помешает!

Но радость её была преждевременной.

Как раз перед приёмом Кабушкина в комсомол сообщили о том, что на двадцать четвёртом трамвае возник пожар.

— Главного инженера нет. Привезём на буксире или осмотрим на месте? — спросил Яшка с каким-то злорадством.

— На месте, — решила Гульсум.

Пригласив электрика и дежурного слесаря, она повела их туда, где случилась авария. Трамвай уже загнали в тупик на соседнем Арском поле.

Ваня сидел в тамбуре согнувшись, не чувствуя холода. Лицо его и руки в саже, ресницы обгорели.

Поздоровались молча — кивком головы. Гульсум заглянула в трамвай и ужаснулась: сиденья сорваны, стены выщерблены, окна разбиты, специальные покрытия на полу превратились в уголь. Едкий запах дыма, копоти, горелой резины…

— Моторы целы, — доложил парень-электрик, заглянувший в открытые люки трамвая.

— Колёса — тоже, — усмехнулся дежурный слесарь.

— Пожалуйста, ничего не трогайте. Пока не проверит комиссия, — Гульсум повернулась к Ване. — С пассажирами ничего не случилось?

— Нет. Все живы-здоровы.

— Как думаешь сам, отчего загорелось?

— Или контакты были слабые, или кабель неправильно подсоединили.

— Контакты нормальные, — заверил дежурный слесарь. — Слабые расплавились бы… Ты дал, видно, большое напряжение.

— В таком случае повредился бы контроллер. А в нём и чернинки нет.

Электрик недоуменно пожал плечами:

— Тогда заводской брак в самом кабеле.

Из прицепного вагона пришла Светлана и тоже молча поздоровалась, кивнув головой подруге.

— Причину аварии установит комиссия, — решила Гульсум. — Трамвай надо вернуть в парк. А ты, Кабушкин, пиши объяснение.

— И мне писать? — спросила Светлана. — Я первая увидела, как вон оттуда, около стены, с треском вырвалось пламя.

— Пиши, обязательно. Легче будет установить причину аварии.

«Почему вступаешь в комсомол?»

Говорят, любовь даёт человеку крылья, а мир полон влюблённых… Почему так? — задумывался Ваня. Наверное, потому, что любовь щедра и её волшебные крылья достаются не только гордым соколам, но и воробьям или даже воронью — главным помощникам Азраила, как уверяет Харис. Вороны долго живут, у них такой резкий голос, такие острые когти…

В школе Яшка имел прозвище Соловей. В детстве у него был писклявый голос, и он никогда не сидел на месте, всё порхал. Яшку следовало бы называть не соловьём, а чёрным вороном…

Отец и мать его в прошлом имели небольшой магазинчик, который всегда был полон дорогих товаров. Неизвестно только, где доставали их. Продавали тоже по чёрному ходу. Если передняя дверь открывалась днём, в определённые часы, то задняя распахивалась только тёмными ночами. Родители хотя и наживались, но жили скудно — сами одевались как попало, кормились тоже кое-как. Все товары переводились в деньги. Когда же после революции хрустящие бумажки да серебро потеряли цену, отец запил. Потом, забрав деньги, куда-то исчез и больше не вернулся.

Мать Яшки — высокая, как башня, женщина бережно расходовала оставшееся после мужа имущество. Но если высохнет родник, надолго ли хватит разлитой по вёдрам и плошкам воды? Не имея другой профессии, мать начала продавать в магазинчике пиво, а если выпадет случай, и что-нибудь покрепче.

Яшка рос в унижении: все звали его сыном торговки. Научился у матери хитрить, подхалимничать. Каким был отец — он уже не помнил. Отец копил деньги, собирал богатство, а сын его собирает в своей комнате чучела всяких птиц, которые живут в окрестностях Казани. Сам ловит их, сам потрошит и набивает сухими опилками. Таких птиц у него много и все разные — так и места меньше занимают, и кушать не просят, единственную птицу каждого вида бережёт как зеницу ока, не продаст её и не подарит. Правда, недавно дал Андрейке чучело дятла. Но у Яшки другого выхода просто не было. Тот поставил вопрос ребром: или чучело дятла, или деловой разговор. Отец Андрейки — большой начальник. Он только позвонил куда надо, и Яшку на другой же день взяли помощником диспетчера. Не только дятла, но и любую птицу не жаль бы отдать за такое дело. Андрейка сейчас учится в техникуме. Может, уже выбросил дятла. Зачем ему неживая птица?

Яшка не мог успокоиться, пока не восполнил свою коллекцию. Поехал в Займище, целый день проторчал в лесу и подстрелил из рогатки самого красивого дятла. Хорошо теперь сидеть в комнате, среди всяких птиц. Даже дятел занял своё место. Вот какой Яшка! Захотел — и дело сделано, сиди теперь на сухой ветке…