Открытый урок - [2]

— За что ж тебя в нули определили?

— Для простоты, — коротко ответил Кирилл. Он все еще медлил с ключом в руках, прислушиваясь. Наконец решился, толкнул дверь плечом, и она неожиданно легко открылась.

— Видишь, как просто, — сказала Катя и вошла первая.

3

— Пардон, — Самохин сбросил ноги с кровати, но встать не встал — так и остался полулежать, сообразив, должно быть, на полдороге, что не ему просить извинения, а тем, кто врывается без стука да еще пропускает вперед гостей. — Накладочка, — сказал он с усмешкой Кириллу, заметно поскучневшему лицом.

Впрочем, Кирилл тут же подавил свое разочарование и, бросив насколько мог дружелюбно: «Лежишь, вельожа?» — принялся помогать Кате снимать пальто.

— Фельдъегеря вперед посылать надо, — заметил Самохин и встал, попав одной ногой в ботинок, а другою наступив поперек.

Самохин был крупный белобрысый мужчина с большими залысинами на крутом лбу. По множеству тетрадей, мелко исписанных карточек, которые лежали на его кровати и на полу, а также по раскрытому проигрывателю, стоявшему у изголовья с пластинкой наготове, видно было, что он расположился надолго. Но вот одет для этого он был явно неподходяще: при белой, правда, застиранной сорочке, при галстуке, запонках и в наглаженных брюках валяться на постели было, должно быть, неудобно.

— Мы ненадолго, — сказала Катя.

— Я понимаю, — бегло взглянул на нее Самохин и, сняв с проигрывателя пластинку, бережно опустил в конверт.

— Трогать здесь ничего нельзя, — сказал он, обращаясь уже к Кириллу. — По кучкам разложено, головой отвечаешь.

— Все будет как в музее, — ответил Кирилл, по-прежнему топчась у дверей. Катя обернулась, заметила по его лицу, что он смущен, и ей это очень не понравилось.

— С чего это вы взяли, что нам мешают ваши бумажки? — спросила она задиристо. На этот раз она была удостоена более внимательного взгляда. Самохин смотрел не пристально, вроде бы даже полусонно, но Кате сделалось не по себе. Однако она закончила: — А ко всему прочему, то, что вы так поспешно уходите, выглядит некрасиво. Имейте в виду, что, если вы уйдете, мы тоже уйдем.

— Это уж как вам будет угодно. — Поставив ногу на стул, Самохин зашнуровывал ботинок.

— Фактически получается, что вы меня выталкиваете на улицу, — добавила Катя.

— И правда, Сам, — с жаром подхватил Кирилл, что за дурацкие церемонии? Ты ставишь нас в нелепое положение.

— Избави бог, — сказал Самохин и повернулся к Кате. — Уж не хотите ли вы сказать, девушка, что пришли сюда специально, чтобы со мной познакомиться?

— Нет, я пришла сюда погреться. Но ваше присутствие мне не помешает.

— Спасибо.

— А вот отсутствие помешает. Мне будет неловко.

— Кирюш, тебе тоже будет неловко? — спросил Самохин.

Кирилл кивнул.

— Ах вы милые мои. Бегу за пивом. Кирилл вышел следом за Самохиным.

— Ну что? — отойдя от двери, сказал Самохин. — У меня завтра открытый урок, я только расположился а ты вон мне какую адскую машину представил.

— А что, ничего? — осторожно спросил Кирилл.

— Дык перст судьбы, — уклончиво ответил Самохин. — Разве ж мы выбираем? Ну старик, не обессудь, а я буду вести себя так, как считаю нужным.

— Да ты по-другому и не умеешь, — уныло сказал Кирилл.

— Это точно, — подтвердил Самохин, — сидите смирно, я через пять минут приду.

И, тяжело ступая, зашагал по коридору.

4

Катя сидела на стуле спиной к двери и, поставив босые ноги на батарею, грелась. Туфли ее, совершенно раскисшие и потемневшие от сырости и снаружи и внутри, стояли у входа.

— Нахал твой Самохин, — сказала она, не оборачиваясь. — Он что, кого-нибудь ждал?

Кирилл наморщил лоб, соображая.

— А, это ты о галстуке. Самохин у нас мужик со странностями.

— Почему? — Катя обернулась. Кирилл сидел на краешке своей кровати, в почтительном отдалении, и это выглядело очень трогательно. — Я вижу, ты его боишься.

— С чего ты взяла? — Кирилл почувствовал себя задетым. — Такой же студент, как и я, только с другого факультета. Ну положим, я не так знаменит, обо мне многотиражки не пишут.

— А чем он знаменит? — спросила Катя и встала.

— Ну как тебе сказать. Он бог у них на филфаке. Ему индивидуальные спецкурсы читают. На практику в школу к нему пол-института бегает. Ну надо сказать, и вкалывает он прилично. Смотри, всю комнату карточками засорил. И так перед каждым уроком.

— А что за уроки? — спросила Катя, подходя к кровати Самохина.

— Литература. Сейчас Блока со своим классом проходит. Он меня этим Блоком замучил.

— А мне нравится Блок, — задумчиво проговорила Катя. — Холодный такой, спокойный.

Кирилл быстро взглянул на нее и надолго умолк. Минут десять он сидел, понурив голову, и тихо злился, а Катя ходила по комнате без цели, касаясь рукой то одного, то другого предмета. Наконец она снова остановилась у кровати Самохина и стала бережно брать и просматривать его карточки с записями, оглядываясь иногда на Кирилла с укоризной: эх ты, дурачок, дурачок…

— Думаю, не надо твоему Самохину говорить, что я в школе учусь, — сказала она вдруг. — Ему будет неловко.

Кирилл удивленно поднял брови, но, поразмыслив, согласился.

— Скажи ему, что я работаю в лаборатории лаборанткой, — посоветовала Катя. — Если, конечно, зайдет разговор. Можешь не сомневаться: я выговариваю эти слова правильно.