Открытые файлы - [27]

Первый раз я попал за границу в 1988 году. Это был город-побратим Пльзень в Чехословакии. До поездки я знал о Пльзене лишь то, что так называется ресторан у нас на Уралмаше. В братской республике было хорошо и солнечно. Народ там играл хэви-метал а-ля Германия, и наш уральский пост-бит-недопанк «смотрелся» весьма экзотично. Чешскую сцену плотно оккупировали толстые мужики в полосатых лосинах, пищащие кастрированными голосами, мы противопоставили им брутальных помятых мужиков в потертых кожанках и строительных ботинках и человека из нашего же отдела культуры, очень похожего на М. Горбачева. Горбачев был на пике мировой популярности, и по этой причине наш двойник стал главной звездой группы. В России бушевала перестройка, чехи нам завидовали и старались доказать, что у них тоже не все так плохо, а значит, и удивить. В этом плане особенно потрясла до глубины души экскурсия на пивной завод, особенно дегустационный зал.

Оказалось, что пиво имеет цвет и вкус, что его может быть много, а главное — оно есть всегда и без очереди, так что очень нам в Чехословакии понравилось! А на сэкономленные суточные я привез детям заграничных сладостей и три банки кока-колы. Банки торжественно вскрыли на Новый год (поездка была в апреле) и потом долго использовали как вазочки для карандашей.

К концу поездки у меня появилось подозрение, что при общем одинаковом строении тела, мы с иностранцами все же очень разные. Чехи, оказывается, не подозревают, что пиво можно разбавлять водой. У нас-то каждый пацан знает это, как «мама мыла раму». В тогдашней Чехословакии, конечно же, тоже был развитой социализм, и они тоже разбавляли водой, но только молоко. «Пиво водой нельзя» — со смешным акцентом говорили наши чешские друзья, трясли головой и закатывали глаза.

Подтверждение своей догадки я получил чуть позже, в 1991 году, побывав в Италии, когда утром в Болонье мы ввалились в кафе, где, как сказали наши итальянские друзья, самый лучший капучино. Мы заказали по «большому» капучино и бутерброды с ветчиной. «Капучино с ветчиной нельзя!» — замахал руками хозяин кафе. «Нельзя!» — вторили ему молодые итальянцы. «Можно, можно!» — сказали уральские парни, и на глазах у онемевших итальянцев надругались над их концепцией питания.

В последний день наших гастролей по Италии мы решили устроить небольшой прощальный ужин по-русски. У нас было три бутылки водки и несколько банок консервов. Консервы с собой возили все советские артисты, опять же, для экономии суточных.

Молодые итальянские рокеры привезли на вечеринку своих подружек, водки нам было не жаль, а вот закуски было очень мало. Переводчица Наташа обозначила проблему, и ребята заслали гонцов за закуской к водке. Гонцы привезли сладкие хрустящие палочки и шоколадную пасту «Нутелла». Когда мы попытались вразумить итальянцев, что, мол, водку с шоколадной пастой нельзя, я сразу вспомнил хозяина кофейни и капучино с ветчиной. С гордостью могу отметить, что нам-то капучино с ветчиной очень понравился, а вот итальянцев тошнило, крепко, качественно тошнило, прямо с балкона старинного палаццо на прекрасный фруктовый сад.

Вспомнив про этот сад, не могу не рассказать историю первого дня пребывания на итальянской земле. Дорога была длинной и утомительной, поэтому, поселившись, как и мы, в старинном особняке сельхозакадемии города Имола, наша переводчица и главный организатор этих гастролей, чудесная девушка Наташа прилегла отдохнуть. Нам не спалось, и мы пошли осматривать сады академии. На дворе стояли первые дни сентября. Сады гнулись к земле от спелых персиков, абрикосов, винограда и прочих экзотических фруктов. Криминальная романтика банды Мишки Квакина живет в мальчишеских сердцах, и мы прошлись по итальянским огородам, как учил нас дедушка Гайдар. На крыше веранды мы, раздевшись до трусов, играли в домино, ели фрукты, пили вино и загорали, пугая своим видом учредителей академии, у которых в этот день был съезд.

Вечером, выехав на концерт и как раз проезжая мимо ограбленных садов, кто-то между делом спросил у Наташи:

— А что написано на этих табличках вдоль всех садов? Сорта культур?

— Нет,— сказала Наташа,— тут написано, что все учебные сады обрабатываются страшными химикалиями и ни в коем случае не пригодны для употребления внутрь, надеюсь, вы этого не ели?

— Нет!— ответили мы, но попросили вернуться в отель за очень важным оборудованием, на самом деле, вернулись мы за туалетной бумагой. Вас, конечно же, интересует развязка этой душераздирающей истории? Напрасно вы ожидаете трагичного окончания. НИ-ЧЕ-ГО! Отличный концерт, твердый качественный стул. А еще в этой академии было свое винное производство, и на вопрос, а можно ли попробовать местного вина, хозяева наивно ответили — конечно, сколько хотите, вот тут стоит ящик с вином...

Так что каждое утро, после традиционного «бон джорно», мы ставили вопрос ребром: а где, собственно, ящик? Женщины, работницы студенческой столовой, выносили очередной ящик и с нескрываемым волнением наблюдали за завтраком «сибирских» мужиков.

И еще пару слов о различиях народов. В той же Италии нас приглашают в дом к одному из организаторов гастролей. Мы цокаем языками по поводу чистоты в подъезде и возле дома, мы восторгаемся репродукциями итальянских мастеров живописи, что висят прямо на стенах парадного. Нам показывают семейные альбомы и всевозможные изящные штучки. Вот она, настоящая европейская культура на простом бытовом уровне. И вот хозяин дома достает старую толстую книгу в потертом кожаном переплете сдувает с нее пыль и говорит, что это главная семейная реликвия, что