Открытые дворы. Стихотворения, эссе - [9]
Шрифт
Интервал
СНЕЖНЫЙ ЛЕВ (LEO, THE POET)
Человекобез-образный
Человеко-бесподобный
Лев-поэт милостью божье-человечьей
тихий, смирный, грязный, как овечка,
Перед нами предстоит
Он устал на задних лапах
Душно в его старой шкуре
в глазах больных трахомой
вековая грусть зверей
Он пришел, некрасивый, сюда, хромая
с пыльной кистью, с бахромою
снежной пеною хвоста
Белый лев из Алабамы
из университета града Florence
распростясь с своею львицей
стал поэтом меж людьми
Речитативом он произносит прошенья
(с книжкою «Рейнеке-лиса»
на немецко-львино-русском
в молью траченной подмышке)
С флагом небывало-пестрым
он последний царь, предстательствует
от посольства всех зверей.
Он стоически
повторяет проникновенно
лапами помавая отнюдь не геральдически
Лево-агнец
но вдруг он оглянется огненно
Словно грозный ангел в уголках его глаз промелькнул
Он восстал из тысячелетней пены —
человеческий вассал
встал из снега
но в холоде человеческих взглядов будто бы скрылся
Не исчезнув, не истлев
в зимнем зоопарке
над вратами дремлет лев
в виде белой арки
ОКНО МЕДАНЫ
Йелке и Младену
В комнате царило окно
Мы держали ставни, разведенные
в ширь наших рук
деревянные ставни,
нагретые незнакомым солнцем
Нам была видна Медана вина
Обернувшись
мы увидели за спиной другое окно
кто-то вглядывался в комнату
с внутренней галереи
как художник
близкого Ренессанса
В темную комнату
где контуры и мерцанье
брошенной на кровати одежды
И окно, что мы распахнули, как зеркало
Где была дана Медана вина
но мы знали: из сияющей этой равнины
наши лица на глухой амальгаме
в темноте этой комнаты почти не видны
только проблеск глаз словно чрно вино
Мы открыли… мы снимали… слой за слоем
убегающие в даль виноградники
нестройные голоса поэтов
или то чудится эхо
из боковой ванной —
донесла гроза
из окна
так что комнатный ливень
сливается с шершавым
по тихой бумаге
шуршаньем дождя
в комнате, где парило окно
Мы еще и еще раз приближали к глазам
эту местность
в линиях виноградных блуждали
но вода смыла пульс прожилок листьев
с пропыленного винограда
где Словения, где Италия?
тщетно
не было швов и границ
Фрагменты соединяли вино
Из глубины, изнутри мы увидели
мы видели
сияющий день
отступали как будто глазам не веря
потому что окно открылось как свет
в мир огромный
который хранился
в подземном пространстве
Дорогое вино в глубине
раскрывался слой за слоем времен
медленно через прозрачную прочность
сквозь крепость вина
свет его изменялся в лице
и долина раскрывалась все глубже
Но окно в воздухе оставалось и когда
стемнело вокруг
Мы вошли в промежуток меж стен
во тьме на старинном буфете
светился портрет
юной девушки здешней
с цветами вкруг глаз
Испарялось вино
меж трех деревянных стен
здесь жила тишина морская
хотя не было моря за ближайшим углом
машины далекие
вечернюю обозначали долину
высох клей под отогнутым
уголком Европы
несколько насекомых пересекли
нить взгляда
что вернем
дорогому другому другу
такому же
на дне ящика тумбочки с тонкостенным днищем
что колеблет руки
пятна исчезнувшего вина
что оставил нам письмо несказанное
стертый пятак евроцентовый
незакрытый замочек от чемодана
и переложенный на словенский «Ладомир»
ТРОПОЮ РИЛЬКЕ (RILKE WEG)
Долго мы шли вдоль оград —
меж деревянных жердей
словно деревенской околицей
пряслом ограждавших нас от моря
Сквозь лес мы проникали дальше
К нашей цели – бухте Sistiana
Она была невидима с дуинского балкона замка
По сути, недоступна взору
Но все же цель не была ясна
Кажется, гостиница
Где больше сотни лет назад
С собой покончил безумный физик
Зачем искать ее было неясно
Найти наи-европейскую гостиницу
Где все сверкает, люди редки
И где-нибудь в углу
В сияющем прямоугольнике,
Начищенном так, что и прочесть нельзя,
Написано, что сюда когда-то
Прибыл на отдых (с семьей)
Тот физик знаменитый.
Наконец чрез много километров
Мы вышли на обрыв над морем
Там бухта замыкалась
оставался небольшой пролив
два тонких мола почти соединяя
словно два несведенных пальца у глаз
«Можно ли вообще спуститься с этого обрыва? —
ты спросила
Мы долго опускалась, снижались
медленной спиралью
сквозь темный лес пробкового дуба
Мы снизились к границе моря
горною тропинкой
где в море крошечная бухта
(наверное для младшей дочери его)
Мы подошли поближе
ничего не видно,
кроме дороги
рядом с окраиною моря
Наконец вблизи автостоянки
Громада незаметная на фоне леса заполнившего гору
Заросшее южным бурьяном
Здание, похожее на остов средней московской школы
Прикрытое зеленым косогором
Мы обошли его вокруг
со спины, где редкие машины прислонялись
к нему в виртуальной зелени.
Неохраняемый вход-провал
Пересекая экскрементозные полоски
воздуха —
мы вошли
и дальше внутри
вещи, разбитые на части
зубчатая звезда велосипеда
цепь ржавая последний раз замкнулась
и уходящий вверх обломками ступеней
путь лестницы
там где виднелось белое небо
в куполе зияло
круглое отверстие
казалось, от рухнувшей с огромной высоты
небесной люстры
путь завершился без указанья
окончания тропы
Rilke Weg
Так медленно балкон Дуино кружился
рука хваталась за побеги зелени
проросшие меж рельсов
Крепивших балки
с крошащеюся штукатуркой той