Открытки с того света - [2]
У меня во второй раз закружилась голова. Я упал. Меня положили в больницу. Сделали операцию. Стоял октябрь. В тот день показалось солнце, вышли свежие газеты, по улицам сновали машины, в кафе болтали люди. Меня одним махом отгородили от мира. Пробил мой час — даже не знаю, как объяснить.
Я один из тех, кто за минуту до смерти был в полном порядке.
Говорят, чаще всего умирают на рассвете. Годами я просыпался в четыре утра, вставал и ждал, когда роковой час пройдет. Я открывал книгу или включал телевизор. Иногда выходил на улицу. Я умер в семь вечера. Ничего особенного не произошло. Мир всегда вызывал у меня смутную тревогу. И вот эта тревога внезапно прошла.
Я упал со строительных лесов. С утра был какой-то сонный. У меня закончился кофе. Состоится суд, кого-то обвинят или оправдают. Но я точно знаю: будь у меня полная банка кофе, я бы еще пожил.
Я убирал свитера. Мне надоело сворачивать их один за другим и где-то складывать. В доме скопилось слишком много вещей. Слишком много свитеров, слишком много обуви, слишком много пальто, слишком много шарфов. Я упал на пол, вцепившись в свитер. Этот зеленый свитер я так ни разу и не надел.
Я поехал в город. Простоял в пробке больше часа. Тут у меня в голове лопнула какая-то вена. Через несколько мгновений заглох и двигатель машины.
Мне было девяносто девять. Мои дети приезжали в дом престарелых лишь затем, чтобы поговорить со мной о праздновании моего столетия. Меня все это совершенно не трогало. Я не слышал их, я чувствовал только свою усталость. И хотел умереть, чтобы не чувствовать и ее. Это случилось на глазах у моей старшей дочери. Она давала мне кусочек яблока и говорила о торте с цифрой сто. Единица должна быть длинной как палка, а нули — как велосипедные колеса, говорила она.
Я брил одного старика. Мне было сорок девять, а ему девяносто. Я умер с бритвой в руке. Упал навзничь, как падают с лошади.
Муж бросил меня в колодец. В него словно бес вселился, и откуда силы-то взялись. Я кричала, пока он меня тащил, но рядом никого не было. Только ласточки носились туда-сюда. Они вили гнездо под кровлей нашего дома.
Как жалко тебя оставлять, сказал я жене. Она сжимала мне руки. Никто так не сожмет наши руки, когда нам хорошо. Никто.
Стояла осень. На площади был я один. Я опирался на палку. Ветер налетал со всех сторон. Он поднял меня в небо вместе со скамейкой.
Кровь изо рта. Внутри все оборвалось. Снаружи тикали часы. Герань впитывала воду, которой я полил ее накануне.
На мое потное лицо села муха. Я умирал, а она упивалась моим смрадом.
Мой последний вздох напоминал вздох муравья. Он был таким коротким, что никто его не заметил. Все и без того были возбуждены: искали новые туфли, платок, черный костюм.
Только мать еще верила в мое выздоровление. Каждое утро она кипятила мне молоко. Ходила за свежей газетой. Я умер, когда ее не было. Она ушла помолиться за меня местному святому.
Я гулял, ел мало, старался ни на кого не злиться. Все без толку.
Я играл в бильярд. Потом все как обычно: “Дайте ему воды, посадите его”. Кто-то щупает тебе пульс, кто-то безостановочно произносит твое имя.
Мне было одиннадцать лет. Я любил лазить где ни попадя. Однажды на меня рухнула ограда. Кованый лист железа раздавил мне лицо.
Я проходил тест на повышенную нагрузку. Врач сказал, что нужно еще покрутить педали.
На могильных досках таких, как я, изображают с длинными закрученными усами. Я даже не помню, как умер.
Это случилось в машине. Муж вез меня домой. В больнице ему сказали, что они уже ничего не могут сделать.
Все из-за коровы, стоявшей ночью посреди шоссе.
Я умер от старости, хоть был еще не очень старым. Мне было пятьдесят девять.
Когда мне сообщили, что у меня рак, я перестал выходить из дому. Я ездил на машине за город. Слегка откидывал сидение и опускал стекла, чтобы подышать воздухом.
Я не знаю точно, отчего умер. Врачи всё брали анализы, пытаясь понять, что у меня.
Мне всегда не везло. В день моих похорон все говорили о похоронах дочери аптекаря. Она умерла накануне.
Стоял январь. Была среда. В воздухе кружились редкие снежинки. Я только переговорил с мраморщиком Винченцо. У меня и в мыслях не было, что я вот-вот умру.
Обычно дома умирают в спальне или в ванной. Почти никогда не умирают на кухне. Редко когда умирают в гостиной. Я умер на балконе.
У меня было двое детей-подростков. Заболев, я понял, что моя болезнь не вызывает у них никакого сочувствия. Скорее доставляет неудобство, потому что у матери нет времени на пироги.
До меня уже умерло восемьдесят миллиардов человек.
Это произошло в больнице. Около двух часов дня. За окном светило яркое солнце. Больно не было. Я сделал вздох поглубже. И отчетливо понял, что он последний.
Я всегда был очень смирным. Я не должен был попасть под грузовик.
Я пошел в кузнечную мастерскую. Мы говорили о перилах. Как можно верить в бога, когда человек умирает, говоря о перилах?
Меня никто ни о чем не предупредил. Все пришлось делать самому: перестать двигаться, потерять дар речи, остыть, начать разлагаться.
Жена ждала от меня последнего слова, но я ничего не сказал. Я только открывал и закрывал рот.
![Итальянская новелла. XXI век. Начало](/storage/book-covers/c0/c0838ea5020054c975d43e1f396698f87d31864c.jpg)
«В данном случае выбор не претендует на отражение всей картины современной итальянской литературы, но ставит перед собой задачу исследовать работу новых литературных мастерских, строительных площадок, на которых возводятся новые миры, неожиданные и чуткие ко всем внешним раздражителям. Задача антологии — извлечь, если возможно, драгоценные камни из почвы, на которой идут строительные работы». (Из Введения Э. Бальони).
![Письмена на орихалковом столбе](/storage/book-covers/5b/5b1c103cee38780f3e91075f080cc6029d55ccdd.jpg)
Вторая книга несомненно талантливого московского прозаика Ивана Зорина. Первая книга («Игра со сном») вышла в середине этого года в издательстве «Интербук». Из нее в настоящую книгу автор счел целесообразным включить только три небольших рассказа. Впрочем, определение «рассказ» (как и определение «эссе») не совсем подходит к тем вещам, которые вошли в эту книгу. Точнее будет поместить их в пространство, пограничное между двумя упомянутыми жанрами.Рисунки на обложке, шмуцтитулах и перед каждым рассказом (или эссе) выполнены самим автором.
![Прекрасны лица спящих](/storage/book-covers/62/6260c79de095d55673f93cbfd06613c232d9fbfe.jpg)
Владимир Курносенко - прежде челябинский, а ныне псковский житель. Его роман «Евпатий» номинирован на премию «Русский Букер» (1997), а повесть «Прекрасны лица спящих» вошла в шорт-лист премии имени Ивана Петровича Белкина (2004). «Сперва как врач-хирург, затем - как литератор, он понял очень простую, но многим и многим людям недоступную истину: прежде чем сделать операцию больному, надо самому почувствовать боль человеческую. А задача врача и вместе с нимлитератора - помочь убавить боль и уменьшить страдания человека» (Виктор Астафьев)
![Свете тихий](/storage/book-covers/5b/5bfb7b074ad8d985dd989c8b09b6e2cdadee10a7.jpg)
В книгу «Жена монаха» вошли повести и рассказы писателя, созданные в недавнее время. В повести «Свете тихий», «рисуя четыре судьбы, четыре характера, четыре опыта приобщения к вере, Курносенко смог рассказать о том, что такое глубинная Россия. С ее тоскливым прошлым, с ее "перестроечными " надеждами (и тогда же набирающим силу "новым " хамством), с ее туманным будущим. Никакой слащавости и наставительности нет и в помине. Растерянность, боль, надежда, дураковатый (но такой понятный) интеллигентско-неофитский энтузиазм, обездоленность деревенских старух, в воздухе развеянное безволие.
![Ого, индиго!](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Ты точно знаешь, что не напрасно пришла в этот мир, а твои желания материализуются.Дина - совершенно неприспособленный к жизни человек. Да и человек ли? Хрупкая гусеничка индиго, забывшая, что родилась человеком. Она не может существовать рядом с ложью, а потому не прощает мужу предательства и уходит от него в полную опасности самостоятельную жизнь. А там, за границей благополучия, ее поджидает жестокий враг детей индиго - старичок с глазами цвета льда, приспособивший планету только для себя. Ему не нужны те, кто хочет вернуть на Землю любовь, искренность и доброту.
![Менделеев-рок](/storage/book-covers/b9/b9fc548c40987b4162f90f1b01e89a8464b84aea.jpg)
Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».
![Русачки](/storage/book-covers/94/943fd87d7bef7b3929aa0609b5579a28b38143d6.jpg)
Французский юноша — и русская девушка…Своеобразная «баллада о любви», осененная тьмой и болью Второй мировой…Два менталитета. Две судьбы.Две жизни, на короткий, слепящий миг слившиеся в одну.Об этом не хочется помнить.ЭТО невозможно забыть!..
![Роковая небрежность. Кто убил Дилана Томаса ?](/storage/book-covers/dc/dc8580d75f8b0f051d730ca52de3e1fb9042de53.jpg)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
![Рассказы. Интервью. Очерк](/storage/book-covers/ac/ac25c66a66f39673d7aed07252f2b6604e0205a8.jpg)
В рубрике «Из классики ХХ века» — валлийский поэт, прозаик и драматург ДиланТомас (1914–1953). Журнал печатает несколько рассказов писателя, а также его ироническое эссе о поездке в США.
![У тебя иное имя](/storage/book-covers/93/932900f45b2282cf29ead921e193c9ec62545a69.jpg)
Роман испанского писателя Хуана Хосе Мильяса(1946) “У тебя иное имя”. Лихо закрученный сюжет: преступление, совершенное почти в открытую, поскольку любовный треугольник составляют психоаналитик, его жена и пациент. Постоянные читатели “ИЛ” совсем недавно – в № 12, 2011 г. - читали рассказы Хуана Хосе Мильяса. Один из этих рассказов помянут в романе – здесь он “написан” одним из героев. Перевод Надежды Мечтаевой.
![Озабоченность статусом](/storage/book-covers/0d/0dbd92b6fafc71356a7307526035bba067ef72ab.jpg)
В рубрике “Писатель и общество” “ИЛ” публикует книгу английского писателя и телеведущего Алена де Боттона (1969) “Озабоченность статусом”. Это, по-существу, нравственно-философский трактат о том, как “мы добиваемся взаимности от окружающих”. Автор не учит пренебрегать общественным положением вовсе, но рассказывает с привлечением большого количества исторических примеров, как относительны и подвижны людские представления касательно общественного статуса, и ненавязчиво советует не тратить жизнь на суету сует, а обзавестись желаемым положением в общности по своему вкусу.