Полномасштабная война в Китае начнется в 1937 году, а еще через четыре года Япония объявит войну Великобритании и США. Эти войны представляются безумием, но логику поведения страны диктовали вовсе не соображения рационалистического характера, а, прежде всего, комплекс обиды на то, что Запад продолжает рассматривать Японию как “азиатскую” страну и не желает признавать “красоту” японцев. Этот “эмоциональный” фактор обладал огромной силой.
В XIX веке японцы страстно стремились избавиться от своей азиатской идентичности и влиться в “семью” европейских народов. Однако расизм Запада бесповоротно отбросил их в Азию, что имело колоссальные исторические последствия, ибо в этих условиях актуализировались идеи паназиатизма, семьи “братьев-азиатов”, где роль “старшего брата” принадлежит японцу. Эти идеи находили сторонников и в Корее, и в Китае, и в Индии. Однако эффект был ограниченным: в этих странах не успело сформироваться даже государство-нация, а уж про “азиатскую идентичность” и говорить нечего. Но нетерпение было велико, и поэтому Японии приходилось доказывать свою правоту форсированными методами: Корея была присоединена к Японии (1910), у Китая отняли Маньчжурию (1931–1932) и организовали там марионеточную монархию Маньчжоуго, ради “объединения усилий” против общего “белого врага” в 1937 году пришлось начать “большую войну” в Китае. Не успев закончить ее, Япония объявила войну Англии и Америке.
Идеи паназиатизма привели в результате и к вступлению Японии во вторую мировую войну (в Японии ее именовали “великой войной в Восточной Азии”), официальной целью которой было избавление желтой расы от господства белого человека. Попытки понять причины этой войны с точки зрения экономики и политики имеют ограниченную объяснительную силу, ибо экономико-политический анализ имеет дело с рациональными категориями, то есть предполагается, что предпринимаемые действия ведут к “выгоде”. Однако вся внешняя политика Японии 30—40-х годов ХХ века была продиктована не столько соображениями “выгоды”, сколько “поэтическим” желанием доказать, что желтый цвет кожи ничуть не хуже белого.
