Открытие мира - [6]
Сказал — и сам поверил. В синем конверте с печатями и маркой лежит письмо отца в горке, на сахарнице.
— Слушай, это здорово! — восхищенно говорит Яшка. — Раз купил, продавать обратно не будет, привезет… Ах, леший тебя задери, вот подарочек! Постреляем, Саня, а?
— Ого, как постреляем!
Вытянув руку, прищурил Шурка глаз и щелкнул языком. Ружье стреляло что надо. Яшка тоже поцелился рукой, надул щеки, выстрелил и тяжело вздохнул.
— Второй год гармошку клянчу… губную, со звонком, — знаешь? Обещал батька, а не покупает.
— Купит в праздник, вот увидишь, — говорит Шурка убежденно. — Дядя Родя да не купит? Сказа — ал!
— Хорошо бы… У тебя — ружье, у меня — гармошка… Двухголовый от зависти лопнет! Верно?
Качаясь на гибких сучьях, Шурка и Яшка играют в бурю, жуют нежные маслянистые почки и сморщенные розовато — зеленые листочки.
— Скусно?
— Очень скусно!
В самый разгар пиршества снизу доносятся грохот и плач.
— Братик свалился с крыльца, — безошибочно определяет Шурка.
Он стремительно летит на землю, обдирая кожу на руках и голых коленках. Яшка спускается за другом с не меньшей поспешностью.
Крепость разрушена. Перед крыльцом, в грязи, лежит и плачет Ванятка. Рубашонка у него задрана, словно для порки. Кривые ноги братика почему‑то оказались в ведре, а полосатая от грязи голова, с царапинами и синей шишкой на лбу, покоится на сосновом полене.
В иное время няньки вдосталь бы похохотали, сейчас не до того. Перепуганные, они торопливо вытаскивают Ванятку из грязи, моют, ласкают и лечат. К шишке прикладывают чудодейственную дверную скобу, предварительно начистив медь кирпичом. Царапины смачивают слюной и заклеивают листьями подорожника. Пуще всего стараются доморощенные лекари, чтобы Ванятка не орал. Они корчат смешные рожицы, показывают, как ползает бука рогата, как сорока кашку варит, — ничего не помогает. Ванятка захлебывается слезами и криком.
Ах, если бы можно было принять эти проклятые ссадины и шишку на себя! Десять, тридцать, сто царапин и шишек вытерпит Шурка и не охнет. Должно, придется ему сегодня отведать не пеклеванника с изюмом и анисом, не селедки с молокой, а обыкновенных вожжей.
Позднее раскаяние охватывает Шурку. Зачем он не послушался матери? Сидел бы дома, играл с братиком, лески бы вил и не знал горя.
— Все ты… сманил! — сердито говорит он приятелю. — «Пойдем гулять»! Вот и догулялись.
— За шиворот я тебя тащил, да? — оправдывается Петух. — Коли так, оставайся один.
— Ну и уходи!
— Ну и уйду!
— Ну и проваливай!
Яшка поворачивается, скрывается за углом избы. Некоторое время слышен его удаляющийся безразличный свист. Потом и он стихает.
Ушел Яшка Петух. И пусть. Будто Шурка один играть не умеет! Да пожалуйста, одному‑то еще интереснее.
С необыкновенным воодушевлением принимается Шурка успокаивать братика. Осененный счастливой мыслью, он волтузит палкой старое ведро, которое ушибло Ванятку. Гром, грохот на улице. Можно подумать — целая орава жестянщиков починяет ведра.
— Вот тебе, негодяй, вот тебе! Будешь у меня знать, как милому Ваняточке бо — бо делать! — приговаривает Шурка, что есть мочи работая палкой. — Он наклоняется к ведру и грозно спрашивает: — Что, больно?.. На, получай еще, падеро* ржавое!
Ванятка следит мокрыми глазами, как скачет палка по ведру, и перестает плакать. Он ползком подбирается к обидчику и, раскрыв рот, высунув на сторону язык, с наслаждением принимается сам колотить щепочкой ненавистное ведро.
Шуркин расчет оправдался.
И медная дверная ручка сделала свое дело. Шишка на лбу братика заметно уменьшилась. И царапины на лице не так видны. Пожалуй, минует няньку порка.
Управившись с этими делами, Шурка оглядывается — один он на улице. Ему становится скучно. И зачем он прогнал Яшку?
— Все из‑за тебя, пузан! — горестно бормочет он, косясь на братика. Как мы хорошо играли… В жизни так больше не поиграешь. У — у, ревун проклятущий! Вот дам раза — забудешь у меня, как с крыльца падать.
Но ему лень нашлепать Ванятку. Так бы, кажется, и провалился сквозь землю, до чего скучно! Тоскливо бродит он около крыльца, пробует заняться удилищами, припасенными с осени, и бросает. Тошнехонько!
С грустью подходит Шурка к углу избы, за которым скрылся разлюбезный дружище Петух. Стоит Шурка, потупив глаза в землю, со стыдом вспоминает ссору. Ну конечно, во всем виноват только он, Шурка… Ах, начать бы все сызнова! Он не прочь покликать Яшку, да поздно. Укатил Петух к себе в усадьбу, зови — не услышит.
Тоскливо вздыхая, поднимает Шурка невеселые глаза, и — о, чудо из чудес! — из‑за угла показывается лохматая голова приятеля.
От радости у Шурки падает и начинает шибко стучать в груди сердце. Шурке хочется плакать, смеяться, скакать на одной ноге, обнять приятеля. Но какой‑то чужой, противный человек, сидящий в Шурке, заставляет его безразлично отвернуться, уйти на крыльцо и, закусив до боли губу, играть с братиком.
Проходит мучительная минута. Шурка как бы невзначай оглядывается угол пуст, Яшка ушел, и на этот раз окончательно.
Бросив Ванятку, Шурка крадется к углу, вытянув шею, заглядывает и чуть не сталкивается лбом с Яшкой.
Они молчат, исподлобья смотрят друг на друга. Со стороны кажется вот — вот они вцепятся в волосы.
Талантливая и мудрая книга — добрый друг на долгие годы. Именно таким стал роман Василия Смирнова «Сыновья», который принес автору широкую известность и неоднократно переиздавался.
Роман Василия Александровича Смирнова "Весной Семнадцатого" продолжение задуманной им тетралогии "Открытие мира" (вторая часть третьей книги). Вместе с тем это и новое самостоятельное произведение.Дело всей жизни художника - роман создан на основе лично пережитого. Выведенный в нем даровитый деревенский паренек Шурка - ровесник писателя, также родившегося на Верхней Волге в знаменательный год первой русской революции. Открытие мира совершается и автором, и его героем как бы параллельно, и это придает повествованию лирическую теплоту.
Более тридцати лет работал В. А. Смирнов (1905–1979) над своим повествованием «Открытие мира». В своих пяти книгах автор показывает, как русское крестьянство шло к революции и участвовало в ней. Действие происходит в верхневолжской деревне. Юный герой, деревенский паренек, входит в новую жизнь как ее будущий хозяин и строитель. Наше издательство публиковало «Открытие мира» в разные годы по мере его готовности. «Новый мир построим!» — заключительная часть повествования.Для старшего возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.