Открытие - [101]

Но Игорь, закрыв глаза, раскачивался, и глухой стон тянулся из его груди, будто от удара в солнечное сплетение.

— Подтверди, сынок! Скажи, что в уме я сейчас!

Игорь вздрогнул.

— Правда это! — разнесся по залу его полухрип-полустон. — Но он сам довел маму до такого! У нее затмения начались! Она не виновата! Это он со своими приемами! А она не виновата! Он сам ее довел! Вы же слышали! Это чистая правда! От такого и здоровому не поздоровится! И сам он это себя! А мать не виновата!..

Голос Игоря оборвался. По залу разнесся шорох, напоминающий трепет листьев перед бурей в тайге.

Но судья опередил бурю:

— Объявляю перерыв!

От грохота затрещали стропила. И публика, изнемогая от чувства, бросилась к выходу, подхватила Женю и вынесла на середину площади.

Женя отдышался, сосчитал оставшиеся пуговицы и стал высматривать Гарьку.

Людской поток из зала суда становился спокойнее и замедленней. В самом хвосте болтнулся козырек Гарькиной шапки, и Женя бросился к крыльцу.

Гарька обнял его молча, потерся колючей щекой о Женин висок и сказал:

— Вовремя подоспел ты!

— А ты... ты просто гений... так почувствовать нутром правду!

— Хорошо хоть ты меня не оставил, когда я уже сам колебаться начал...

— А вообще-то получается Слон опять прав: Игорю вроде как хуже сделали...

— Правда никогда не хуже... Я сейчас успел поговорить с прокурором Круглых, он пришел к выводу, что Ксения Николаевна неподсудна: так таить истинные обстоятельства преступления могла только ненормальная... Ее будут лечить в психиатрической клинике... В хорошей клинике...

— И мы, конечно, в стороне остаться не можем, верно?

— Горло бы вылечить не помешало мне самому.

— И так тебя слышно!

— Очки бы новые...

— Видишь и в этих получше других глазастых!

Гарька не выдержал — расплылся в лучистой улыбке.

— Да, чего-то рано зажаловался?.. — Он кивнул на крыльцо, которое осаждала толпа. — Пойдем пробиваться...

— Куда спешить? Все равно возвратят теперь на перерасследование...

— Вот и ты уже успокоился...

— А чего теперь суетиться?

— Теперь-то и надо навостриться: ни одной мелочи не пропустить: помнишь, с кем предстоит столкнуться?

— Еще бы...

Женя сдвинул кулаки и направился к крыльцу, стараясь шагать в ногу с Гарькой.

Народ напирал обратно.

Иркутск

1965—1972 гг.

Рассказы

МЫ — ЗОЛОТОИСКАТЕЛИ

Только я выкинул на аэродроме гигиенический пакет, как меня окружили незнакомые парни.

— Это, ребята, техник-геолог к нам на разведку, — объяснил всем летевший со мной из Бодайбинской главной конторы буровик. — У-у-у, светлая башка, не смотри что молодняк. Докажет тут нашим про золото. Специальный курс заканчивал!

Меня еще мутило, поэтому я не возражал. Парни подхватили нас и поволокли куда-то. Мы очутились в столовой.

Гул, кряк, дым. На столах больше поблескивало бутылок, чем белело тарелок, под ногами снуют разноцветные собаки с ушками торчком и хвостами-вензелями.

Меня усадили за стол. «Буль-буль» — налили спирту чуть не полный стакан. Долили шампанским. Мой веселый попутчик провозгласил тост. Он говорил, что якобы его друг Толя разгонит бюрократов, наладит дело с нарядами в пользу «работяг» и откроет новые месторождения, дабы расширился фронт работ в Дальней Тайге.

— Пора!

— Наконец-то привез ты, Коля, кого надо!

— Самое то!

— До дна!

Мне возразить не дали. Дружно потребовали, чтобы я выпил. Когда я опрокинул в себя адскую смесь и голова моя отуманилась, стал даже поддакивать парням. Видела бы меня в этом состоянии моя мама, она бы схватилась за сердце. А здесь все привело моих приятелей в восторг. Какой-то якут тут же подарил мне охотничью черную, как уголь, собаку Пирата. Лайка с удовольствием легла под стол возле моих ног.

Старик с пронзительными лешачьими глазками подсел ко мне, разогнав парней по углам.

— Цыганов я, — сказал он заманным голосом. — Вся тайга знает Елизара Панкратьевича Цыганова, и ты, юноша, лови момент...

И он рассказал мне, что нашел «кусок шкварца с золотым прожилком». И не в долине где-нибудь, а на гольце. Верная жила где-то там, на Горбыляхе. Да беда: Кирьяков нелегок на подъем, недоверчив и плохо понимает в рудном золоте.

— Проверить бы тот гольчик с тобой, юноша, — взмолился старик. — Чтоб лошадку дали, мешки спальные да аванец... Вдруг подфартит! Тогда на свете не зря жил бродяга Цыганов! И тебе, юноша, почет-уважение с первого шага в Дальней Тайге!

Я горячо поддержал старика. Пообещал вместе с ним сходить и проверить заявку. Только вот освоюсь.

...Через неделю старик принес мне в контору свой «шкварец». Волосовидная жилка золота просекала молочно-белый кусок. Я показал обломок начальнику партии Кирьякову. Тот хмыкнул, встопорщив вислые усы:

— Цыганову верить все равно что небо мерить!

— Не на небе же он нашел образец, — возразил я.

— Так он тебе и покажет, где нашел,— сказал начальник и шмыгнул приплюснутым носом. — Цель свою преследует старый копач.

— Можно ведь попробовать расколоть хитростью, — ответил я, перебрасывая камень из руки в руку. — Для чего нас учили в техникуме?

— Ну если учили — сходи, — сказал Кирьяков, смешасто поводя глазами в косых надрезах. — Не найдете золота — слуплю с тебя стоимость всей затеи. Прими к сведению, лошади здесь дороже золота. А вам лошадь нужна... Ну ничего — за год рассчитаешься. И впредь будешь умнее.