Открытие Франции - [124]
Первый путеводитель, опубликованный во Франции для просвещенных туристов нового типа, был одним из самых страстно и добросовестно написанных и самых бесполезных путеводителей за все время их существования. Он назывался «Путешествия по департаментам Франции» (Voyages dans les départements de la France). Лавалле был пылким революционером и хотел показать зазнавшимся парижанам, что провинция не менее интересна, чем их разжиревшая столица. Он и его сотрудники отправились в путешествие через всю страну по маршруту, который можно было бы отметить на карте непрерывной линией, и проходил этот маршрут через все департаменты, причем через каждый только один раз.
Помимо причудливого, но теоретически логичного маршрута эта книга имела еще несколько необычных особенностей. Во-первых, видно, что Лавалле и его команда действительно прошли по своему маршруту. (Город Валансьен нарисован с большого расстояния, потому что художник мог быть расстрелян как шпион. В главе, посвященной департаменту Нижняя Луара, ничего не сказано о большей части его территории, потому что по дорогам было невозможно пройти, а лодка из-за ветра не смогла причалить к берегу у городка Киберон.) Во-вторых, книгу должны были продавать по всей стране – в каждом городе, где есть смотритель почтовой станции. В-третьих, был предложен новый набор достопримечательностей, которые должен был увидеть турист-патриот: вместо мрачных старых соборов книга восхваляла фабрики, места народных гуляний и новые жилые постройки. Для нее характерны такие замечания, как это, относящееся к Нанси: «Казармы великолепны, больница прекрасна… Остальные здания – например, церкви – достойны презрения. У епископа жилище было лучше, чем у Бога, которого он якобы почитал».
Самым необычным было то, что этот путеводитель хвалил провинциалов. Правда, бретонцы даже здесь стали исключением: было сказано, что эти невежественные жертвы аристократического угнетения, напившись, испытывают самоубийственную ярость «и зачастую воздух дрожит от бешеных ударов обезумевшей от хмеля головы, которой человек в бреду бьет по равнодушным стенам».
Несмотря на безумную риторику, «Путешествия» Лавалле помогли сформировать чувство, которое сейчас кажется почти тождественным понятию «цивилизация», – ощущение того, что не только красоты природы и интерес к историческому прошлому являются частью богатства нации. Эта идея была еще новой, хотя некоторые администраторы, назначенные на должности в новых департаментах, в своих обзорах в списки ресурсов своего департамента включали и живописные места. Описание департамента Арьеж, сделанное в 1800 году Жаном-Батистом Меркадье, – один из первых официальных документов, в которых описан экономический потенциал мест, привлекающих туристов.
Он упоминал гроты, где было тесно от сталактитов, пласты полезных ископаемых, минеральные источники и родник возле селения Белеста, который едва не был превращен в отвратительный ручей промышленных отходов владельцем лесопилки. Меркадье также упомянул разрушенные замки на вершинах холмов в Арьеже и, в частности, замок Монсегюр, «знаменитый поражением альбигойцев, еретиков-катаров, которые были перебиты здесь». Эти строки – самый ранний признак «катарского туризма», который теперь является важнейшим источником доходов для этого региона.
В этом случае жители Великобритании, которую французы всегда называли только Англией, тоже сыграли важнейшую роль. После падения Наполеона любопытство и выгодные курсы обмена валют привели в Европу множество британских туристов. Как объяснил Моррис Биркбек в своих «Заметках о путешествии по Франции», «прошло двенадцать лет с тех пор, как был написан последний достоверный рассказ наблюдателя о том, как обстоят дела внутри Франции. Поэтому она для нас в каком-то смысле неизвестная страна». Путевые заметки иностранцев переводились на французский язык и открывали перед французами волшебный мир сокровищ, о существовании которых живущий здесь народ даже не подозревал. Вальтер Скотт из-за нехватки информации был вынужден придумать значительную часть описаний Франции для своего романа «Квентин Дорвард» (1823), но в самой Франции этот роман пробудил подлинный интерес к долине Луары. Стендаль ненавидел Бретань, но обнаружил, что после описаний ее в романах Скотта стал получать удовольствие от ее бедности и уродства. Свинарник среди завитков тумана вдруг начал вызывать у него безграничный восторг.
Результат этого послевоенного вторжения невозможно измерить количественно, но легко вообразить. Те «застегнутые на все пуговицы служители церкви» и «старые дамы с альбомами», которые сходили на берег в Кале и Булони, были настолько странным зрелищем, что на них обращал внимание каждый, кто встречался с ними на их пути. В 1820-х годах, должно быть, в деревнях все жители до одного смотрели, как художник
