Открытая дверь - [55]

Услышав, что доктор Рамзи опять назвал ее имя, Лейла встала. Профессор, приняв свою излюбленную позу, прищурился. На губах его играла еле заметная улыбка. Нет, то была улыбка не восхищения, не удивления, а скорее уверенности в своей несомненной победе, надо лишь проявить еще немного настойчивости и терпения.

На этот раз Лейла ответила так, как хотел профессор. Она была девушкой неглупой и, конечно, давно поняла, чего он ждет. Вся система доказательств должна быть точно такой, как у него, и даже говорить надо его словами. Старания Лейлы не ускользнули от профессора.

— А вы понимаете смысл того, что говорите? — спросил он, когда Лейла кончила отвечать.

Лейла упрямо сжала губы и демонстративно промолчала.

Что ж, доктор Рамзи пока вполне удовлетворен. Главная операция окончилась успешно. Теперь ему предстоит заняться работой, напоминающей чем-то труд скульптора на заключительном этапе: доделать кое-какие детали. Кое-что отшлифовать, а кое-где одним решительным движением руки убрать лишнее. Главное же — работать планомерно, целеустремленно, не отходить от первоначального замысла, и скульптура постепенно приобретет именно те формы и черты, которые вначале казались неуловимыми и которых добивался художник.

Лейла, конечно, не догадывалась о таких далеко идущих планах и даже не сразу поняла, что доктор Рамзи стал относиться к ней по-другому. Теперь он признавал в ней единомышленника и приверженца своей философской системы. Он стал более терпим. Если профессор и критиковал ее иногда, то больше для того, чтобы Лейла училась на своих ошибках и извлекала из них полезные уроки.

Лейла тоже стала по-другому относиться к доктору Рамзи. Теперь всякий раз, когда Сана пыталась нападать, они с Адилей дружно вставали на его защиту…

Постепенно доктор Рамзи занял в жизни Лейлы чуть ли не главное место.

Однажды она принесла ему в кабинет свой реферат и, отдав его, уже хотела направиться к дверям, но доктор Рамзи остановил ее.

— Что это у вас? — спросил он, уставившись на ее губы.

Накануне Лейла была в гостях у Джамили и по ее настоянию немного подкрасила губы. Наутро помада еще не стерлась, и она перед уходом в университет решила чуть-чуть еще подкрасить губы.

— Что вы имеете в виду? — покраснев, спросила Лейла, будто не понимая, о чем ее спрашивают.

— Я имею в виду то, что у вас на губах.

— Помада, — виновато призналась Лейла, словно уличенная в каком-то преступлении.

— Я вижу сам, что это помада, — сказал он, пряча улыбку. — Но почему она на ваших губах? Ведь вы раньше никогда не красили губы.

— А что в этом особенного? — попыталась оправдаться Лейла. — Все девушки красят губы.

— Это дурная манера! Неужели молодежь настолько распустилась, что не осталось больше ни одной неиспорченной девушки?

— Помада — это еще не распущенность, — возразила Лейла, задетая его словами. — И каких-то особых пороков я тоже за собой не замечала.

Доктор Рамзи холодно сказал:

— Я тоже считаю, что вы намного лучше всех тех девушек, которые мажут губы.

— Я не лучше других! — с детским упрямством возразила Лейла.

— Нет, вы именно лучше других!

Только сейчас Лейла решилась взглянуть на профессора.

— А почему вы считаете, что я лучше?

— Просто потому, что я в этом убежден, — ответил он с улыбкой.

После этого разговора Рамзи повсюду преследовал Лейлу. Появлялся всегда внезапно, будто вырастал из-под земли, находил в любой толпе и неотступно следил за нею.

Лейла терялась под его испытующим взглядом, ее охватывал непонятный страх. Девушка облегченно вздыхала, когда доктор Рамзи наконец удалялся. Но даже тогда не было покоя, Лейла не переставала думать о нем.

Когда Лейла веселилась в коридоре с подругами, она благодарила бога, что поблизости нет доктора Рамзи и он не может осудить ее за слишком громкий смех. Зато если какой-нибудь преподаватель хвалил ее реферат, девушке очень хотелось, чтобы доктор Рамзи увидел ее работу и сам убедился, какая она способная студентка. Иногда, занимаясь в библиотеке несколько часов подряд, она ловила себя все на той же мысли: «Вот бы хорошо, если бы доктор Рамзи увидел, как она усердно трудится! Но он, как на зло, появлялся именно тогда, когда она была занята не тем, чем нужно: болтала с подругами в коридоре, слишком громко смеялась или, еще хуже, с кем-нибудь ссорилась. И что у него за дурная привычка вырастать из-под земли, когда его никто не ждет?

Но все же изредка Лейла забывала о существовании доктора Рамзи. Так было утром, когда в читальном зале к ней подошел однокурсник и попросил дать книгу, после того как Лейла прочтет ее.

Лейла взглянула на студента и вздрогнула. Он чем-то удивительно напоминал Хусейна. Точно такие же черные, большие глаза и такое же выражение лица, когда он улыбался. У Хусейна взгляд мужественный, решительный и даже холодный, но когда он улыбался, его глаза становились, как у этого парня, мягкими, ласковыми, мечтательными…

Лейла, сама не зная почему, улыбнулась. Видно, эта улыбка придала студенту смелости, и он, придвинув стул, сел рядом. Признался, что восхищен ответами Лейлы на занятиях и ее умением дискутировать. Как бы ненароком упомянул, что пишет стихи и очень хочет, чтобы Лейла их как-нибудь прочла. Он говорил о своих дальнейших планах, о поэме, которую задумал написать, о форме стиха, о том новом, что хотел бы внести в поэзию… Лейле было приятно вот так сидеть и слушать, чуть склонив голову, и, опустив глаза в книгу, представлять, будто с ней беседует Хусейн.