Открыть ящик Скиннера - [97]

— Я это знаю, — говорит Чарли. — Я хочу избавиться от симптомов. Я не хочу, чтобы был сделан один разрез, и не хочу, чтобы их было два. Я хочу, чтобы вы сделали по меньшей мере три.

Хотя современные врачи подчеркивают различия между цингулотомией и лоботомией, на самом деле эти два метода имеют значительное сходство. Ни лоботомия, ни цингулотомия не предполагают удаления явно больных тканей; в обоих случаях рассекается здоровое розовато-серое и белое вещество мозга, переворачивая клятву Гиппократа — «не вредить» — с ног на голову. Конечно, бывают случаи, когда причинение вреда ведет к здоровью, примером чего служат химиотерапия и пластическая хирургия: у пациента отрезается нос, но благодаря этой кровавой процедуре новый нос избавляет человека от мучительной неуверенности в себе.

Впрочем, в процедуре лоботомии и цингулотомии имеются и важные различия. При лоботомии хирург рассекает волокна, соединяющие лобные доли с таламусом; при цингулотомии — нервные пути от лобных долей к поясной извилине, которая, как предполагается, ответственна за тревожность. Когда этот нервный пучок оказывается перерезан, тревожные мысли, навязчивые идеи не могут пройти. Телефонная линия не в порядке.

Сьюзен Коркин, глава департамента психологии Массачусетского технологического института, провела самое длительное в США лонгитюдное изучение пациентов, перенесших цингулотомию; она нашла, что эта операция не отразилась на нормальных эмоциональных реакциях, но уменьшила патологические симптомы. Цингулотомия, обязанная своим рождением, конечно, Монишу, вернула здоровье десяткам безнадежных больных. В отличие от ранних операций цингулотомия ни разу не приводила к смерти, и ни одно лезвие не было потеряно в мозгу.

В операционной голову Чарли помещают в стальной нимб, чтобы обеспечить абсолютную неподвижность во время сверления отверстий. Современнейшая аппаратура передаст на экран излучаемые мозгом Чарли волны. Врач сверлит отверстия над висками Чарли. Потом — разрез вбок, оставляющий за собой белую линию. Эта линия ведет к здоровью, но для Чарли она больше похожа на знак минуса, на монограмму, выжженную в мозгу. Делается еще один разрез. Глаза Чарли широко раскрыты. Хирург смещает электрод, и губы Чарли начинают дергаться, а левая рука подпрыгивает.

— Вы можете моргнуть? Можете ли отсчитать от семи обратно? Я уже заканчиваю. Можете вы назвать свое имя? — говорит хирург.

— Не могу, — говорит привязанный к столу Чарли; голос его звучит хрипло и неотчетливо.

— Вы не знаете, как вас зовут? — спрашивает хирург.

— Не могу… Чарли… Вы знаете, у меня онемел язык.

В 1997 году журнал «Обсервер» опубликовал статью «Лоботомия возвращается». Хотя автор статьи явно воспринял это как тревожную тенденцию, может быть, в некоторых случаях такое развитие событий следовало бы приветствовать. На самом деле возможно, что Мониш был прав, что темное отклонение — это не психохирургия, а психофармакология. Нам не удалось создать лекарство, которое действовало бы с той же специфичностью, что и современная психохирургия. Ни одно лекарство не способно воздействовать только на миллиметровую мишень в поясной извилине; действие лекарства подобно разлитию нефти, и выкинутые на берег гладкие черные птицы — это бессонница и потливость.

Гарольд Сакхейм, специалист в области нейронаук, говорит:

— Не думаете ли вы, что сексуальная дисфункция — это следствие специфичности прозака? Нет, фармакологические средства, несомненно, воздействуют и на другие системы организма. С другой стороны, воздействие, которое может быть нацелено на очень специфический участок ткани, не перегружая всю систему, не вызывая массивные мозговые дисфункции, как это случается при медикаментозном лечении, — это именно то, в чем видится будущее психиатрии.

Сакхейм работает в расположенном в старом кирпичном здании Нью-Йоркском психиатрическом институте. Он верит в эффективность современной психохирургии; он также верит в то, что когда Мониш просверлил отверстие в черепе госпожи М., он открыл бойницу, из которой можно стрелять больше чем по одной цели. Хирургический эксперимент заложил основу для самых многообещающих психиатрических подходов, и таблетка больше не рассматривается как таковой. Цингулотомия — такая, как перенесенная Чарли — метод, оставляющий точный белый разрез, — это и есть искомый метод. Более того: Сакхейм говорит о волнующих новых технологиях — транскраниальной магнитной стимуляции, при которой магнитные поля смогут вернуть к норме потерявший равновесие мозг; гамма-хирургии, когда гамма-лучи будут направляться в «горячие точки» мозга; глубокой стимуляции мозга, что звучит почти как курортное лечение извилин. Глубокая стимуляция мозга уже одобрена Администрацией по контролю за пищевыми продуктами и лекарствами для лечения болезни Паркинсона, и Сакхейм предсказывает, что в ближайшие несколько лет она будет применяться и в борьбе с психическими заболеваниями. Эта процедура требует билатеральной имплантации двух миниатюрных электродов, которые стимулируют определенные области мозга, области, ответственные, скажем, за постоянные страхи, или буйство, или невроз навязчивых состояний, или глубокую меланхолию. Согласно теории, как объяснил мне Сакхейм, которого я посетила перед операцией Чарли, «известны нервные цепи, специфические ткани, задействованные в определенных когнитивных состояниях. Поэтому возможно провести позитронно-эмиссионную томографию, найти нужный участок и имплантировать электрод, который, постоянно стимулируя соответствующую нервную цепь, эффективно ее выключит».