Откровенно об иммунитете. Вакцинация - [19]

Термин «иммунная система» впервые употребил в 1967 году Нильс Ерне, иммунолог, пытавшийся примирить две иммунологические школы – тех, кто считал, что иммунитет главным образом зависит от антител, с теми, кто считал, что он в большей степени зависит от специализированных клеток. Ерне употребил слово «система», чтобы объединить все клетки, антитела и органы, участвующие в иммунном ответе, в единое целое. Эта идея о том, что иммунитет – это продукт сложной системы согласованно действующих взаимозависимых частей, является в науке относительно новой.

Однако даже то, что мы уже о ней знаем, потрясает воображение. Эта система начинается на коже, на барьере, способном синтезировать биохимически активные соединения, подавляющие рост определенных бактерий, и содержащем в своих внутренних слоях клетки, которые могут индуцировать воспаление и захватывать патогены. Далее, есть еще стенки пищеварительного, дыхательного и мочеполового трактов с их слизистыми оболочками, задерживающими патогены, и с ресничками, изгоняющими патогены, а, кроме того, слизистая содержит клетки, способные продуцировать антитела, отвечающие за устойчивый, долговременный иммунитет. За этим барьером располагается кровеносная система, которая с током крови доставляет патогены в селезенку, где происходит фильтрация крови и образование антител; по лимфатической системе патогены поступают из тканей в лимфатические узлы, где происходит тот же процесс: патогены окружаются пожирающими их клетками, которые уничтожают их, запоминая их свойства для более эффективной борьбы с теми же патогенами в будущем.

В глубинах тела находятся костный мозг и вилочковая железа (тимус), которые порождают головокружительное разнообразие клеток, специализированных на иммунных функциях. К ним относятся клетки, способные разрушать инфицирующие клетки, поглощать патогены, а затем представлять их фрагменты другим клеткам, которые отслеживают появление в организме клеток с признаками рака или инфекции. Все эти клетки самых разных типов и подтипов взаимодействуют в невероятно сложном, поистине барочном танце, а их взаимодействие определяется свободно плавающими в жидкостях тела специализированными молекулами. Химические сигналы с током крови поступают от мест повреждения или инфицирования, активированные ими клетки вырабатывают вещества, запускающие воспаление, а другие полезные молекулы разрушают целостность мембран микроорганизмов, уничтожая их.

У детей вся эта система присутствует с самого рождения. Есть, правда, вещи, с которыми детская иммунная система справляется плохо, например, она не может преодолеть плотные стенки гемофильных бактерий, но при этом иммунную систему здорового доношенного новорожденного нельзя назвать несовершенной или недоразвитой. Это то, что иммунологи называют «наивным». Она пока не способна продуцировать антитела в ответ на проникновение инфекции. Младенец рождается с материнскими антителами, циркулирующими в его крови, а с материнским молоком получает и дополнительные антитела, но этот «пассивный иммунитет» исчезает по мере роста ребенка, независимо от того, как долго он находится на грудном вскармливании. Вакцина является наставником для детской иммунной системы, делает ее способной запоминать патогены, с которыми она не сталкивалась. Но независимо от того, вакцинируют ребенка или нет, первые годы его жизни – это время стремительного обучения иммунной системы: бесконечные простуды и насморки, лихорадки и воспаления – это симптомы активного изучения иммунной системой микробного лексикона.

Когда я попросила помочь мне понять основные механизмы иммунитета, профессор иммунологии прочел мне двухчасовую лекцию об иммунной системе в кофейне. Ни разу, за все два часа, он не употребил ни одной военной метафоры, описывая работу организма. Скорее, его метафоры были гастрономическими или образовательными: клетки «ели» или «переваривали» патогены и «инструктировали» другие клетки. Если он говорил о смерти и разрушении, то буквально имел в виду смерть и разрушение. Научный термин для обозначения одного типа лейкоцитов, уничтожающих другие клетки, сказал он мне, – это «клетки естественные киллеры».

Позже я посетила несколько лекций этого же профессора. По ходу того, как я пыталась понять разницу между врожденным и адаптивным иммунитетом и не запутаться в таких аббревиатурах, как ЦПР, ПАМФ и АПК, я тем не менее заметила, что в своей насыщенной жизни иммунные клетки целуются, проявляют наивность, едят, очищаются, выражаются, превращаются, обучаются, делают презентации, созревают и запоминают. Мой приятель, преподаватель поэтики, заметил по этому поводу: «Короче, они ведут себя как мои студенты».

Если я что-то и вынесла с той лекции, так это представление о драме взаимодействия нашей иммунной системы и патогенов, с которыми она совместно развивается. Эту драму иногда характеризуют как ведение битвы, но это не война боевых вертолетов и беспилотных дронов – это война умов. «Потом вирусы стали умнее, – говорил профессор, – и сделали нечто весьма изобретательное: они использовали против нас нашу же стратегию». Профессор изъяснялся так, будто наши тела и вирусы, как две разведки, сцепились в поединке за игрой в смертоносные шахматы.