Откровения содержанки, или На новых русских не обижаюсь! - [39]

– А на что мы будем жить? – непонимающе развела руками мать.

– Работать пойдем. Ты, когда работала, пила намного меньше.

– Куда мне работать? У меня уже здоровья нет.

– А пить есть здоровье?!

– Ты как с матерью разговариваешь?! Легко осуждать. Побыла бы в моей шкуре, узнала бы, что значит одной троих детей поднимать, тогда бы говорила.

– Тебя никто не просил уходить с тремя детьми на улицу с высоко поднятой головой и обрекать их на нищету.

– Зато я сохранила гордость и чувство собственного достоинства!

– Да ты их уже давно пропила: и гордость, и чувство собственного достоинства, – процедила я сквозь зубы и, поднявшись со ступеньки, взяла свою дорожную сумку, собираясь пройти в дом.

– Не смей так с матерью разговаривать! Лучше иди, помирись со своим старым козлом. Зачем ты с ним поссорилась, у тебя же все равно никакой гордости никогда не было? Ты даже не знаешь, что это такое.

– Мать, ты что, не понимаешь, что я со своим старым козлом не поссорилась, а рассталась?!

– Как так?

– Вот так. Он в Штаты уехал насовсем.

– И что, квартиры тебя лишил?

– Представь себе, лишил. Содержанки по своей воле не уходят и с материальными благами по собственному желанию не расстаются, – устало произнесла я и зашла в дом.

Встретившись с собирающейся в школу Тоней, я сразу поймала на себе ее удивленный взгляд и села на первый попавшийся стул.

– Оля, ты за нами пришла? – обрадовалась Тонька и бросилась ко мне обниматься.

– За вами? – слегка отстранила я ее.

– Ты же говорила, что снимешь нам квартиру и переведешь нас с Дашкой в новую школу. Ты приехала нас забрать?

– Я приехала к вам жить.

– А как же новая квартира и школа?

– Не получилось.

– Ее козел старый бросил и рванул в Штаты, – злобно объяснила сестре мать. – Нет у нее больше денег.

– А как же мы теперь все будем? – Сестра задала мне тот же вопрос, который перед этим задавала мать.

– Не обязательно вдаваться в подробности, – сделала я замечание матери и налила себе чаю.

– А где же твоя норковая шуба? – не унималась расстроенная сестра. – Где машина? Дорогие вещи?

– Ничего нет, – холодно ответила я.

– Все отобрал?

– А я сама все ему оставила, забрала с собой только свою гордость, – истерично засмеялась я и посмотрела на мать.

Затем не выдержала и, положив голову на кухонный стол, заплакала навзрыд. Тоня села рядом со мной и попыталась меня успокоить, гладя меня по голове, как маленькую девочку.

– Оля, не плачь. Ты красивая. Другого себе найдешь. Более щедрого и богатого, а может быть, даже и молодого.

– Не хочу больше никого искать! Это так унизительно! – не переставая плакать, я зажала уши ладонями, потому что в них опять зазвенело, и я ощутила такую боль, словно побывала недавно под артиллерийской канонадой. – Он обращался со мной, как с вещью. Мог накричать, ударить по лицу. А в последний момент просто испугался своей жены и отобрал машину.

– Вот сволочь, – процедила сквозь зубы Тоня. – Все они козлы. Я сейчас чуть подрасту и буду с них только деньги рубить. Я за тебя отомщу.

От последних Тонькиных слов по моей спине пробежал холодок, и я поняла, что я заговорила на недетские темы при ребенке. Моментально успокоившись, я вытерла слезы и ударила кулаком по столу.

– Ты что несешь? Рано тебе еще о таких вещах думать. Мала еще.

– А когда о них думать? – хитро прищурила глаза Тоня. – Богатые старые пердуны любят молоденьких. Так что нужно уметь пользоваться своей молодостью и выгодно ее продавать.

– Тебя кто такому научил? – опешила я.

– Дашка.

– А где она?

– Не знаю, – пожала плечами Тоня. – Она школу часто стала пропускать и дома почти не ночует.

– Как только она вернется, я сразу проведу с ней воспитательную работу. Это ж надо, младшую сестру такому учить.

Как только Тоня ушла в школу, я пошла в спальню и легла на кровать. Мать поплелась следом за мной и осторожно присела на краешек постели.

– Тут недалеко от нас палатка овощная стоит. Там висит объявление, что продавец требуется. Может, устроишься? Пусть зарплата небольшая, но при желании всегда заработать можно. Говорят, на обвесе покупателей неплохо зарабатывают.

– Я сейчас хочу выспаться, а затем буду думать о работе.

– Тоня мне говорила, что ты на Лазурный Берег летала?

– Летала. Только мне сейчас самой в это не верится. Кажется, все приснилось.

– Жаль, что у тебя так с твоим дедом получилось. Хоть мир немного посмотрела, и то хорошо.

– Ты же его всегда ненавидела, а теперь говоришь – жаль.

– Сначала ненавидела, затем смирилась, а после и уважать стала, ведь мы только на его деньги и жили.

– Не переживай. С голоду не помрем: руки, ноги и голова есть. Заработаю!

– Тяжело тебе, наверно, после той жизни обратно в эту возвращаться?

– А ты как думаешь?

– Я знаю, что тяжело. Доченька, а может, мы это дело отметим?

– Какое дело?

– Твое возвращение.

– Мама, я спать хочу.

– Ты спи, а я пока за чекушкой сбегаю, – возбужденно вскочила с кровати мать.

– За какой еще чекушкой?

– За бутылкой.

– Никаких бутылок! У меня денег немного есть. Я тебя закодирую.

– Еще чего не хватало! – оскорбилась мать. – Кодируют, знаешь, кого?

– Кого?

– Пьяниц.

– А ты кто?

– Я иногда выпиваю, но я не пьяница.

– Алкоголик никогда не признается в том, что он алкоголик.