Откровения секретного агента - [15]

— Распустились, какая-то старуха их провела! Стая бездельников. Хлеб жрете дармовой! Гнать вас надо взашей! — Он сделал паузу и уставился в угол. Я тихо спросил Игоря, что случилось. Аркадий услышал и ехидно подхватил: — Вот, вот расскажи ему, как вы, два профессионала, оплошали перед восьмидесятилетней старухой. Ну, давай, рассказывай! Он молодой, пусть послушает!

— Нас вызвали отследить старуху. Пока она сходит в магазин, специалисты должны были открыть дверь и провести тайный обыск на предмет наличия антисоветской литературы в доме. Мы с товарищем Ткаченко ее упустили, она вернулась домой, — начал монотонно и коротко закончил грустное повествование Ильин. Видно, воспоминания об этом позоре не доставляли ему радости. А главное, я не понял: застукала старуха в квартире специалистов или нет?

— Плохо рассказываешь, очень уж скромно и скучно, а надо красочно, — не унимался майор, начиная распаляться, и добавил пару непечатных слов, правда, непонятно в чей адрес: то ли старухи, то ли профессионалов.

— Она плетется, плетется, в витрины заглядывает, — снова начал, но с раздражением, свой рассказ Игорь. — Андрей говорит, пойду, мол, куплю сигарет. Он пошел к киоску, я попил воды, купил пирожок.

— Купил пирожок и с Красной Шапочкой поразвлекался, — ехидно вставил Аркадий.

— Чего там поразвлекался? Спросил, не пойдет ли со мной в кино, — с обидой возразил Ильин. — Ну, пока мы с ней беседовали, пришел Андрей и спрашивает: «Где старуха?» А старухи нету. Андрей в магазин — посмотреть, а я прямиком к квартире. Гляжу — старуха через двор ковыляет к своему подъезду. Я взлетел на шестой этаж, звякнул в дверь, говорю ребятам: «Старуха идет». Через пятнадцать секунд их уже в квартире не было, дверь заперли, а тут и старуха появилась. Вот и все!

— Как все? А как вы со старухой попрощались? Ладно, все по местам! Выводы свои я сделаю, я вам эту старуху… — Он сжал огромный кулак, из чего было ясно, что в другой раз он попробует этот кулак на них. — Нам подкинули ОУН — Организацию украинских националистов, — начал майор спокойно, как будто только что не было разговора о проколе со старухой. — Спецсвязь получила информацию, появился объект, который имеет отношение к подпольной типографии. Агент сообщил, что будет встреча у памятника Котовскому в двенадцать часов. Вот фотография агента. — Аркадий протянул Андрею Ткаченко снимок 6x12. — «Возьмете» его от дома и «поведете» к месту встречи. Как только состоится встреча агента с объектом, наблюдение за агентом прекратить и все внимание переключить на объект. Агент сообщил, что объект знаком с приемами слежки. Об осторожности предупреждать вас не надо. Но не будьте до такой степени осторожны, что позволите ему уйти из-под наблюдения. Упустите, в контору лучше не приходите! — добавил он грозно в своей обычной манере. Эта угроза никого не испугала, ребята знали, что любой прокол в их работе он перед руководством примет на свою голову, но не позволит учинять над ними расправу.

Мы расположились по отработанной схеме возле дома агента. До его выхода на связь был еще целый час, но уж такое было правило у «семерки» — место наблюдения занимать заранее. У памятника Котовскому тоже работали наши ребята, они на дальних подступах и включатся, как только мы приведем агента и состоится встреча с неизвестным нам объектом. После этого произойдет перетасовка: наша группа оттянется, а вторая группа выйдет на передний план. Дальше покажет обстановка, заранее нельзя предсказать, как будет работать «семерка».

Время пустого ожидания течет очень нудно: пересмотришь по нескольку раз все дома вокруг, стеклянные глазницы окон, выбоины на тротуаре, передумаешь все свои мысли, и при этом упаси Бог отвлечься от подъезда. Нельзя надеяться на своих товарищей, тут каждый работает и отвечает сам за себя. Тебя никто не предупредит, рации молчат. Только тогда могут сказать, когда объект пойдет на тебя. «Четырнадцатый, — это я, — объект пошел на тебя!» Твоя задача — уклониться от встречи с ним, не попасть на глаза, быстро найти надежную щель, а дальше уже как положено.

Агент выскользнул из подъезда как-то незаметно и сразу растворился среди пешеходов. От нас он не прятался, ему это незачем, он мог и не знать, что мы тут, рядом. Скорее всего, так оно и было. Он может думать, что наша служба пасется у памятника Котовскому.

Я держусь довольно близко к агенту, имею возможность даже рассмотреть его со спины. Почему-то у меня к таким агентам необъяснимая неприязнь. Этот сутулый, уже немолодой, кепка, которые называют «аэродромчиками», поношенный плащ и стоптанные туфли. Или специально так вырядился, или действительно такой бедный. На каком компрматериале его завербовали? Если он оуновец бывший, то причастен к убийствам на Львовщине, а может быть, в Черновцах. Оставили на свободе, группу, наверно, разгромили, живых судили: кого расстреляли, кому полный срок на всю катушку — и в Сибирь. А этот поклялся служить КГБ. Даст липу — сразу дело его в суд. В лагерь, где будет отбывать срок, приползет слух, что он стукач, кого-то провалил, — долго не проживет. Он это знает и старается. Добровольных стукачей в ОУН госбезопасность не имеет. Мне его не жалко, он для меня остался одним из бандитов, которые убивали и пытали наших советских активистов. За что такого жалеть, на его руках, которые он поджимает в рукава плаща, наверняка кровь не одного человека. Неожиданно я наткнулся взглядом на Игоря. Он кивнул в сторону головой, и я пропустил его вперед — мы уже подошли к площади, где на коне восседал бронзовый Котовский. Агент пошел через площадь, к памятнику. Туда же двинулась целая группа туристов, кажется, из Румынии — они тут частые гости. Начали щелкать фотокамерами: и морду коня, и морду коня с головой Котовского, и сзади, и спереди, и группу, и одиночек. Таких любителей фотопамяти крутилось человек пять. Наш агент уже подошел к памятнику, от меня его прикрыла группа туристов, которая все время перемещалась, и только на пару секунд я снова увидел его, а с ним интересующего нас объекта. Они тут же разошлись, под мышкой у агента оказался какой-то сверток. Ушли туристы, исчезли фотографы; я понял — вся эта группа туристов была приведена в это время сюда не случайно и фотографы — люди наши.