Откровения Абсолюта - [23]

Хан Хуа показал рукой и его небольшой отряд, вооруженный в основном старыми винтовками, прошел с километр назад по склону ущелья вдоль речушки. Здесь было еще не очень, но уже достаточно пригодное место для высадки десанта. И своих бойцов можно было вполне выгодно расположить на склонах. Хан снова сделал знак рукой и монахи, внимательно вглядываясь в складки берега, осторожно разбрелись по неудобной земле; сами располагаясь и маскируясь, как считали нужным. Они поднялись над рекой еще метров на сто. Ниже, в этом месте имелся маленький пятачок для подхода и причаливания катеров. И Хан Хуа показал рассредоточиться шире над местом засады. Далее, выше по течению, в быстрой реке виднелись буруны от выступающих из воды подводных камней. Было ясно, что катера выше не пойдут. Хуа дал команду располагаться и отдыхать в ожидании противника. Сам сел на выступе и сомкнул свои натруженные веки. По его подсчетам транспорт десанта должен появиться через сутки, не раньше.

Но уже к вечеру, дикий рев лодок привел монахов в состояние готовности. Темные силуэты судов, как дельфины, то выныривали из воды, то грузно уходили носами в воду. Трясущимися аллигаторами подходили они к пологому пятачку. Катера были небольшие, но их было много: четырнадцать штук. С большой высоты трудно было определить, сколько душ имелось на каждом судне. Монах выжидательно смотрел и думал: «начать обстрел, пока лодки еще не пристали к берегу, просто палить по палубам, по скученности людей или дать им высадиться и поджидать, пока не начнут подниматься в горы. Здесь очень трудно взбираться. Хан Хуа не послал бы своих людей лезть по гладким и отвесным склонам».

Начинало темнеть. Через полчаса ночь окутает все ущелье. Размышлять особо было нечего. Гадание ничего не даст. Он дал приказ стрелять. Дружные выстрелы не перекрывали шум речной флотилии. И, когда где-то, кто-то начинал вскрикивать от ранений или падать замертво, сначала никто ничего не понимал. Боевики скучено теснились на палубах. И редкая пуля не попадала в толпу. Когда поняли, что происходит обстрел, катера на скорости вгрызались в берег. Десант быстро выскакивал на редкий песок каменных гор. Некоторые аккуратно прыгали на землю с какими-то большими трубами.

Хан Хуа по-хозяйски оценил обстрел. Лодки три потеряло управление от ударов о берег и закрутились по течению. Человек за тридцать остались на катерах. Но остальных боевиков оказалось столь много и так они быстро и профессионально рассредоточились, что стало ясно — засада исчерпала свою неожиданность и тактический смысл. Осталось вести бой долгий, может быть и тяжелый. Не избежать потерь. Монахи продолжали вести одиночный огонь, но теперь он не был столь эффективен. Противник использовал любые складки местности и оттуда доносился злой, огрызающийся массовый огонь. Хан еще с минуту дал пострелять. Затем выстрелил сигнальной ракетой и, почти одновременно куча гранат полетела вниз. Бомбочки, мелким камнепадом устремились по отвесам стен, подпрыгивая и крутясь. Но, совсем не много не долетая до земли из-за значительной высоты, начали глухо разрываться в воздухе. Осколки темными роями ос резко разлетались в стороны, осыпая своими рваными жалами распластавшихся на камнях, диверсантов. Эффект был приличным. Санитаров, похоже, в отряде не было. Стоны и ругательства покрыли мезозойский древний участок гор. Проклятия и бешенный рев с воплями глухо доносились снизу.

Но вот и оттуда, в сторону монахов, полетели какие-то штучки с дымовыми хвостами. Немного не долетая до позиций отшельников, втыкались в отвесы гор, взрывались, выбрасывая из себя огромную разрушительную силу взрывчатки. Хан Хуа удивленно приценился к мощности увиденного оружия. Но осколки камней посыпались не вверх, как видно ожидали нападавшие, а густо и опасно вниз. Огромные и малые куски породы таким камнепадом посыпались по склону, что боевики прекратили стрелять. Монах даже сразу и не понял, выгодна ли их позиция. Обстреливать их не было смысла. Все летело вниз. И, пока еще сравнительно светло, и враг в замешательстве, Хуа поднял руку и показал всем скрытно двигаться вдоль реки глубже в горы.

— А зачем уходить? — спросил молодой монах из соседнего монастыря у Хана. — Мы удачно расположились. Много перебили боевиков. В нас они этими бомбами стрелять не будут.

— Мне главное, чтобы ты остался живым. Если они догадаются и поразмыслят, начнут стрелять выше нас, то такие же камни посыпятся уже на наши незащищённые головы. Тихо и быстро уходим. Им нас почти не видно. Пусть стреляют. Через час они, может быть, что-то поймут. Но будет темно. К утру все ясно будет. А сейчас метров на четыреста надо передвинуться.

Дальше горы пошли немного ниже и более пологие. Растительности стало больше. Местность благоприятствовала обороне, но и преследующим было удобнее и проще. Хан Хуа расположил схимников. И все замерли в своих норах и местах.

Некоторое время еще слышались глухие взрывы. Потом все стихло. Напряженная тишина и ожидание опустилась на горы. Эфир пустоты давил на уши и на сознание каждого. Хан Хуа, вспоминая карту, прикидывал, можно ли его обойти с флангов, окружить. Но, по этим козлиным тропкам, по которым монахи сами с трудом передвигались, совершить обходные маневры было проблематично. Обстрелять атакующих не составляло большого труда. Потери есть потери. Под сознанием неизбежных потерь все атаки принимали характер безумства.