Откровение Сьюзан Кэрролайн - [3]

– Мам, это было в детстве. Давно.

– Малышка, не переживай. Это просто сон.

– Может быть, она еще жива. Может быть, этот сон не просто сон…

– Милая, такое бывает только в кино. – Пауза. – Или в книгах. Ты просто чересчур переживаешь по поводу своей работы над книгой, вот и лезут в голову всякие мысли. Слушай, я понимаю, Господь тебе дал нелегкую ношу, но ее надо пронести. Я знаю, дорогая, ты сильная. Ты со всем справишься. Может быть, на тебя действует то, что ты живешь одна?! Если хочешь, можешь переехать к нам. Пожить пока у нас.

– Мам, ты же знаешь, что не хочу. Я тебе еще тогда сказала.

– С отцом я поговорю, если…

– Дело не в отце. Мне надо справиться самой.

– Ну, как знаешь. Я тебя люблю. Если вдруг решишь приехать к нам, знай, наши двери всегда открыты для тебя, солнце.

– Хорошо, мам. Спасибо. Да, ты права, это всего лишь сон, и я опять начала ходить во сне.

– Умничка. Молодец. Держись этой мысли и не копай глубоко. Иначе это может плохо кончиться.

– Хорошо. Спасибо, ма. Люблю тебя.

– И я тебя, дорогая.

– Ну, ладно тогда. Спасибо, что выслушала. И отцу привет.

– Хорошо. Передам. Целую. Пока.

– Пока.

Я положила трубку. Постояла минут пять в таком положении – одна рука на телефоне, другая – уперлась в стену. Затем окончательно убедила себя, что это всего-навсего сон, и пошла убирать пол от осколков.

Общие штрихи

Под вечер я села за работу. Начала расписывать сюжет в блокноте. Придумала персонажей. Затем включила ноут и принялась писать. Писалось легко. Я даже удивилась. После такого перерыва, плюс бесконечная депрессия, воспоминания о дочери… не знаю, но руки словно печатали сами.

В моем сюжете мать-одиночка теряет дочь. Но ее дочь убивают. Я начала расписывать, как она возвращается из школы, и тут на нее нападает маньяк, который орудует на протяжении нескольких лет в маленьком городке под названием Брэклэнд. Он тихо подходит сзади, бьет по голове. Удар настолько сильный, что девочка теряет сознание.

Вдоль дороги, по которой шла девочка, тянется полоса деревьев, образуя небольшую лесополосу. Вот туда он ее и отнесет – сначала изнасилует, и только потом задушит. Ему всегда нравился процесс удушения. Именно, когда он начинал душить своих жертв, он получал неимоверно сильный оргазм. Убийство, насилие, удовольствие… Вот такого я придумала мерзавца.

Я так прониклась этой сценой, что не заметила, как пролетело несколько часов. Я расписывала сцену убийства по несколько раз, чтобы потом выбрать ту, которая понравится мне больше. Странно, но в то мгновение я даже на миг забыла, что потеряла свою дочь. Я словно сама была маньяком и убивала ту бедную девочку. Возможно, цена успеха любого писателя зависит от того, насколько он сам маньяк, убийца, любовник, психолог и т. д. Ведь писатель должен уметь входить в роль любого персонажа, вымышленного его собственной фантазией.

Затем, когда мой отрицательный герой уже почти разделался со своей жертвой, зазвонил телефон. Раздражающий звон прорвался мне в уши, буквально выдернув меня из придуманной мной реальности. Я вышла из нее с трудом – так хотелось остаться. Ведь в моем воображении я была богиней. Это чувство не сравнится ни с чем.

– Сьюзан Кэрролайн у телефона, – отчеканила я в трубку сквозь зубы, пытаясь скрыть раздражение.

В ответ – молчание.

Я не стала ничего говорить. Просто решила повесить трубку, как вдруг мужской голос сказал:

– Я знаю, кто убил вашу дочь, – после чего я услышала короткие гудки.

Внутри у меня все сжалось.

– Мама! Я уже не могу! Почему она не может оставить меня в покое? – Я рыдала. У меня была истерика.

Мать на другом конце линии с сочувствием вздохнула.

– Детка, успокойся. Я с тобой. Давай, собирай вещи. Приезжай к нам. Твоя комната пустует, так и ждет, когда ты вернешься обратно.

Я вытерла слезы. Попыталась прийти в себя. Потом ответила:

– Нет. Я не могу. Мне надо работать, а я боюсь во время работы переезжать в другое место. Книга может не пойти.

– Да пес с этой книгой. Я позвоню твоей Алисе и договорюсь, чтобы тебе отсрочили выход нового романа.

– Нет. Не надо. Алиса подумает, что я уже не в состоянии сама с ней поговорить. Спасибо, мам! Но я справлюсь.

– Ну, как знаешь. Я за тебя очень переживаю. Если хочешь, я могу пожить у тебя.

– Нет. Только не это. Отец разозлится на меня еще больше.

– Отец никогда на тебя не злится. С чего ты взяла?! – Мать до сих пор пыталась сделать вид, что у нас самая крепкая на свете семья.

Я промолчала. Затем сказала, что люблю ее, и попрощалась.

– Я тебя тоже, детка. Если что – сразу звони.

– Хорошо, – ответила я и повесила трубку.

«Хватит звонить матери по любому пустяку.

Только заставляешь ее переживать», – сказал мой внутренний голос.

– Да, – ответила я пустоте. – Возможно, это был какой-то поклонник моих книг.

Раньше ко мне звонили разные люди, пытаясь познакомиться со мной, назначить встречу. Они говорили, что им нравится мое творчество, что они прочитали почти все мои произведения. Однако я отклоняла их предложения. Начать встречаться с каким-нибудь моим фанатом – все равно, что начать встречаться со школьником старших классов. Порой звонили люди, которые мне угрожали. Поэтому, позвонив своей матери, я просто вновь выплакалась ей насчет Джули, а тот факт, что какой-то сумасшедший мне сказал, что знает убийцу моей дочери, я опустила. Моя мама, скорее всего, предположила бы, что это всего-на-всего поклонник, который повернулся на моих романах. В какой-то степени я и сама так предполагала.