Откровение или бред? - [49]

Чаще всего ревность смешивают с любовью. Некоторые даже говорят, что ревность и любовь неразлучны между собою. Ревность есть оборотная сторона любви. Любовь без ревности – едва ли даже и любовь. Кто не ревнует, тот не любит. Некоторые ревность считают заслугою и проявлением горячей любви, даже колотушки ревнивого милы, потому что они служат доказательством горячей любви…

Однако едва ли правильно отождествлять эти два чувства. По нашему мнению, истинная идеальная любовь и ревность – это два чувства если и совместимые, то, во всяком случае, парализующие и ослабляющие друг друга.

Истинная, идеальная любовь есть высокое чувство симпатии, духовного тяготения и искренней сердечной привязанности к предмету, всегда соединенной с уважением, почтением, преданностью и готовностью поступиться своим я в пользу любимого человека. «Большея любве никтоже имат, да кто душу свою положит за други своя…» Это чувство вполне бескорыстно, непритязательно и не требует взаимодействия и благодарности от любимого существа. Уже добавление к этому чистому, светлому и высокому чувству страсти, особенно сексуальной страсти, понижает достоинство и качество чувства любви и затемняет его прямо пропорционально количеству примеси страсти.

Примесь элемента страсти к истинной любви вносит в душевное состояние человека новый элемент – элемент побуждения к обладанию предметом, элемент эгоистический, требующий удовлетворения и взаимности от любимого к любящему.

Чрезмерная страсть, присоединяющаяся к любви, тушит альтруистическое чувство, часто затемняет светлую сторону идеального уважения и усиливает элемент эгоизма, обладания и самонасыщения. Удовлетворение страсти усиливает жажду ее, хотя и жажда удовлетворения стоит в полном соответствии с полнотою удовлетворения ее. Наилучшим примером тому служит страстная любовь Наполеона I к Жозефине.

Очень часто можно слышать мнение, что Наполеон I является прекрасным примером проявления ревности в своих отношениях к Жозефине. Это едва ли верно. В его письмах к ней есть чрезмерная, страстная любовь, но это не ревность. Силою своей ненасытной любви Наполеон превосходил всякого мавра и, будучи только корсиканцем, он напряженностью страсти мог бы удивить самого Отелло.

Это была любовь чувственная, страстная, ненасытная, животная, опьяняющая и затмевающая рассудок. Это была потребность полного и безграничного обладания и самоудовлетворения.

Разумеется, сила любви и страсти не у всех людей одинакова, и разность их во многом зависит от натуры, темперамента, возраста, воспитания, климата, расы, индивидуальных условий и т. д. Неодинакова, например, сила страсти у гоголевского Акакия Акакиевича и Наполеона I…

«Любить любовью, в которой преобладает чувственность, – это постоянно пылать страстью и постоянно страдать от неутолимой жажды желаний, тогда как любить чистою, сердечною, идеальною любовью – это находить наслаждение в полном самоотречении, и даже скорбь, причиненная в этих случаях вам любимым существом, становится утешением, хотя в то же время вы хотели бы, чтобы никто до вас и никто после вас не любил так, как любите вы. Это последнее явление и составляет ревность сердца» (Бурже).

Любить сердцем, любить истинной и идеальной любовью – значит заранее все простить тому, кого мы любим, – это афоризм очень древний и очень верный. Присоединяющаяся животная страсть омрачает чистоту любви и вводит эгоизм в степени, прямо пропорциональной развитию страсти. Тем не менее даже в этой животной любви, если к тому не дает повода любимый предмет, еще нет залога ревности. Чувство ревности начинается с появления нового духовного элемента – сомнения и недоверия к любимому лицу.

При появлении ревности может быть двоякая случайность: или любимый предмет дает повод к сомнению и недоверию, или он его не дает. Первое состояние будет более сложным, второе – проще. Мы остановимся только на том проявлении ревности, где любимый предмет не дает к тому повода.

«Чувство ревности находит себе исход в сильной страсти человека – в боязни лишиться любимого предмета. Уже этот страх лишения показывает, что самое чувство любви у любящего человека существует в виде низшего сорта – принадлежности и обладания любимым предметом, а не чувства преданности и самоотвержения по отношению к любимому предмету. Самое тяготение к обладанию есть осквернение истинной любви, а появление страха и боязни потерять эту принадлежность, лишиться обладания любимым предметом еще более понижает чистоту и благородство истинной любви. Особенно сильным отягчением этому служит то обстоятельство, если любимый предмет не дает повода к сомнению. Ибо рядом с боязнью потерять обладание, со страхом лишиться принадлежности стоят сомнение, недоверие, подозрительность и другие подобные нечистые свойства и проявления души. Ревность может создаваться только на почве грубой животной любви, лишенной взаимного доверия и духовной связи. Кто любит свято, кто смотрит на любовь как на чувство возвышенное и благородное, кто отдает любимому человеку мысль и душу и пользуется полной взаимностью, тот не может ревновать. Отсутствие ревности служит признаком полного доверия и уважения к любимому человеку. Только таким отношением поддерживается святой элемент любви, тогда как ревность оскверняет любовь, подрывая ее прочность» (Дескюре).