Отклонение - [19]
Неда. Здравствуйте, девушки! Делаете инъекцию? Есть ли полибутирал?
Девушки. Кончился.
Неда их не слышит. Девушки заглядывают в корзину, сгорая от нетерпения поскорее увидеть, что она привезла. Неда рассеянна, но постепенно знакомый запах музейных вещей, застоявшейся старины возвращает ее к действительности. Из сумки она достает инвентарную книгу, непроявленные пленки. Начинает осторожно распаковывать корзину. Достает черепки. Сотрудница заглядывает через ее плечо.
— Есть ли полибутирал? — обращается Неда к девушкам.
— Кончился! — Девушки удивлены повторением вопроса.
Из самодельной сетки Неда достает амфору. Поднимает ее, поворачивает. При вращении разбитая у горлышка амфора словно бы вновь обретает свою форму. Девушки с восхищением рассматривают амфору. Неда вынимает из лигнина черепки.
Неда (раскладывает их согласно нумерации). Рассчитываю на вас!
Она никак не может обрести спокойствие. Хрупкие глиняные драгоценности, привычная атмосфера работы словно захватывают ее в плен. Но и второе «я» крепко держит ее. Она подходит к окну и выглядывает на улицу сквозь листья плюща. Машина стоит на боковой улочке. Стараясь, чтобы его не заметили, он нервно ходит взад-вперед по тротуару. Она быстро отводит глаза от окна. Виновато смотрит на девушек, на сотрудницу — не заметили ли они. Они заняты находкой. Неда высовывается из окна. Увидев ее, он идет к стене, увитой плющом.
Неда (шепчет). Чего ты ждешь?
Боян пожимает плечами.
Неда (смущенно смотрит в комнату). Я задержусь!
Боян. Надолго?
Неда в свою очередь пожимает плечами.
Сотрудница украдкой наблюдает за ней. После того как Неда возвращается к столу, она прокрадывается к окну. Смотрит.
Боян ходит взад-вперед по боковой улочке. Шаги от угла до угла возвращают его к воспоминаниям…
Он оказывается снова в университете, перед дверью парткома. Из глубины коридора появляется Неда. Они не могут разминуться. Неда старается избежать его взгляда.
Боян (с раздражением). Мы разве не знакомы?
Неда. Как будто.
Боян, Ах, так!
Неда (возмущенно). Как это ты сразу не бросился меня искать?
Боян. А ты?
Неда. Семь раз я проходила мимо твоего чердачка! И все время окно было темным!
Боян (изменившимся, каким-то просветленным голосом). Наверно, в это время я бродил возле твоего общежития! (Берет ее за руку. С нежностью.) А ты не испугалась?
Неда. Чего?
Боян. А ты не знаешь?
Неда (с недоумением). Что?
Боян (шепотом). Нами занялись!
Неда. И поэтому меня вызвали? (Показывает на дверь парткома.)
Боян кивает.
Неда. По крайней мере — повод тебя увидеть!
Боян. Но это далеко не самое удобное место для встречи!
Неда. Мне все равно!
Боян (дергает ее за поясок). Потом уйдем вместе!
Они стоят неподвижно, близко друг к другу.
Боян (тихо ей на ухо). На этот раз я тебе не позволю сбежать!
Дверь парткома открывается. Вздрогнув, они отодвигаются друг от друга.
Секретарь парткома. Мы вас ждем!
Они входят в партком, стараясь скрыть радость примирения. Возле стола, покрытого плюшевой скатертью, сидят работник отдела кадров — сухая, строгая женщина, секретарь парткома и еще какие-то люди.
Неда и Боян стоят у стола. Никто не предлагает им присесть.
Строгая женщина. У нас есть сигналы, что вы подаете плохой пример!
Боян и Неда. Мы? (Едва скрывают улыбки.)
Строгая женщина (Косте). Товарищ, тебе слово!
Оба с изумлением смотрят на Косту, которого до сих пор не заметили.
Коста (невинно мигает). Я ничего не знаю! Десять дней я был на стройке. Когда вернулся, соседи что-то болтали о бытовом разложении. Но я не думаю… С Бояном мы лучшие друзья…
Строгая женщина. Что происходило в твое отсутствие в комнате?
Боян. Спрашивайте у меня, я был там!
Строгая женщина. Нам сигнализировали, что вы вели себя непристойно.
Боян. Обывательские сплетни! У парткома разве нет более серьезных дел?
Секретарь парткома. Товарищ, оставь этот тон!
Строгая женщина. Что делала в твоей квартире студентка Неда Велева?
Боян. Ничего плохого, уверяю вас!
Строгая женщина. Ты — секретарь студенческой организации — соблазнил девушку!
Неда. Ничего подобного! Я сама пришла к нему!
Строгая женщина (потрясенная). Какое бесстыдство!
Коста. Я виноват.
Неда. Что он опять вмешивается?
Коста. На одном студенческом собрании Боян развил теорию о любви на десять дней…
Боян (смущенный). Это твой вариант!
Строгая женщина. Не прерывай! (Косте.) Говори, товарищ!
Коста (смущен). Да, нечто вроде пробного брака на десять дней! Я виноват, что не раскритиковал Бояна, не указал ему своевременно на ошибки…
Боян (возмущенный). Оставь мораль для себя!
Секретарь парткома. Товарищ, брось этот тон!
Строгая женщина. Значит, вы ничего не отрицаете?
Боян и Неда. Нет, конечно!
Строгая женщина. И даже не краснеете?
Боян. Пусть краснеют доносчики. (Бросает взгляд на Косту.)
Коста не знает, куда спрятать глаза.
Неда, Нам нечего стыдиться!
Строгая женщина, возмущенно швыряет карандаш. Боян и Неда потрясены, но не допросом, а поколением Косты. Представитель райкома что-то шепчет.
Строгая женщина (внезапно смягчается, угодливо). Ты прав, товарищ. Пусть они немедленно вступят в брак!
Боян и Неда как громом поражены.
Строгая женщина. Вы согласны?
Неда. Прошло то время, когда насильно выдавали замуж!
…Даже одно доброе дело может кардинально изменить мир к лучшему; а когда доброта становится привычкой, от этого выигрывают все. Ну а что случится спустя двести десять добрых дел, вы поймете сразу после того, как перед вашими глазами проплывут финальные титры. Или последняя строка этой книги.
В провинциальном городке кинолюбитель затеял съемку документального кино о школьном учителе литературы и его выпускниках: «Лариков три года их лепил. Духовно, понимаешь ли… Любопытно — чего вылепил».
Вокруг княгини Ольги сплетаются судьбы воинов и князей, холопов и свободных, росичей и варягов, сына Святослава и внука Владимира. И жизнь становится легендой…
Последний оплот капиталистов отгородился от мира смертоносной электромагнитной стеной. За ней шумят заводы, день и ночь изготовляя ядовитые газы. На помощь рабочим-подпольщикам и их юным друзьям Джиму и Тому страны Советов посылают небывалый ракетный аппарат «Таран»… Забытый киносценарий или «кинороман» Д. Мухи и классика советского кино Л. Лукова, создателя знаменитого фильма «Два бойца», написан в традиции советской героической фантастики и впервые переводится на русский язык. Эта книга продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций советской авантюрно-фантастической прозы 1920-х гг.
Перед Вами – сценарий художественного фильма «Прирожденные убийцы», написанный на тот момент молодым и подающим надежды сценаристом Квентином Тарантино.Молодая парочка, Микки и Мэллори, будто пытаясь подражать легендарным бандитам – Бонни и Клайду, колесит по Америке и безжалостно отправляет на тот свет всех, кто попадается на пути. Чем больше эти двое обожают друг друга, тем сильнее ненавидят весь остальной мир. За ними охотятся. Их хватают. Но ситуация складывается так, что у кровавых плохишей появляется еще один шанс повеселиться...Несмотря на обилие сцен насилия, этот сценарий Тарантино представляет собой едкую (но далеко не всеми увиденную) сатиру на издержки демократии, зависимость массового сознания и тотальную девальвацию устоявшихся моральных ценностей. .