Откатчики. Роман о «крысах» - [14]

Герман пришел домой, уселся за приобретенный недавно письменный стол, включил настольную лампу. Вытянул из стопки несколько больших чистых листов бумаги. Аккуратно разрезал их на четвертинки. Затем написал на каждом название одной из этих шестнадцати компаний и разложил все шестнадцать бумажек так, как обыкновенно раскладывает коварный профессор билеты перед экзаменом, с той только разницей, что содержимое билетов не было скрыто. Наоборот, на Геру смотрели все эти шестнадцать «ООО», и ему предстояло решить: с какими из этих «ООО» он продолжит вести «интересный» диалог, а с какими, кроме официальных контактов, у него никогда и ничего не произойдет. Он брал со стола по одному прямоугольнику, близко подносил его к глазам так, что буквы сливались. Затем удалял его от глаз на расстояние нормального для зрения фокуса и вновь подносил бумагу к глазам. Делая так, он словно медитировал, детально вспоминая все особенности встречи с тем или иным из акционеров этих «ООО», их лица, жесты. Анализировал манеру разговора и, что самое главное, свои личные ощущения от общения с тем или иным потенциальным «донором», так он назвал про себя всех тех, с кем решил вступить в интимные отношения на почве откатов. После такого рода анализа восемь бумажных прямоугольников были скомканы и с шумом решительно смыты в унитаз, а восемь оставшихся должны были выдержать еще одну проверку.

На вторых встречах Гера, не особенно-то оригинальничая, задавал один и тот же вопрос: «Проясните, пожалуйста, вашу позицию?» Это был совершенно очевидный намек на откат, совсем как тайный язык некоего секретного общества. Он знал, что те, кто владеет этим специфическим сленгом, поймет смысл фразы. Поняли шестеро. С тех самых пор эта шестерка и стала основным источником доходов нашего Германа.

Еженедельно, по понедельникам, отделу, в котором он трудился, приносили из финансового управления один документ. С виду ничего особенного: всего одна бумажка, а на ней одна-единственная цифра. Документ назывался: «Weekly Budget» и содержал сведения о сумме, выделяемой для оплаты поставщикам. Сумма вычислялась нехитрым путем и составляла всего-то от силы пятнадцать процентов от недельных продаж. Больше прижимистые лемурийские финансисты никогда не давали, за исключением кануна Нового года. Частенько и этих пятнадцати процентов не было. Гера тихо получал свою циферку от общей цифры, скромно уходил в свой уголок, садился за стол и начинал высчитывать, кому и сколько он выделит на оплату. Сперва шла «большая шестерка», так он сам называл ее про себя. На каждого из ее членов приходилось как минимум десять процентов того, чем располагал Гера, так что после «большой шестерки» всем остальным поставщикам почти ничего не оставалось, и им перепадали крохи. Герман всегда помнил напутствие Калугина о необходимости соблюдать конспирацию, и всю «шестерку» в общий список почти никогда не включал, дабы не вызвать подозрений у своей вороватой и подловатой начальницы, о которой стоит сказать несколько слов отдельно.

Лариса

Закупщиками, как правило, руководит какой-то промежуточный между ними и коммерческим директором начальничек. «Ромашка» в этом отношении исключением не была. На должности так называемых «group manager» назначались, как правило, только лемурийцы или бабы, делящие с ними постель. Этих баб так и называли «лемурские соски», а чаще просто «лемурийские шлюхи». Лемурийские мужчины всегда были крайне похотливы и охочи до российских женщин. Оно и понятно! Стоит приехать в Лемурию, воочию увидеть тамошних красоток, и романтическое желание смотреть на женщин, как на прекрасные цветы, увянет надолго. Подобно большинству южных дам, лемурийки уже к двадцати пяти годам начинают полнеть, а к тридцати, времени расцвета наших прекрасных женщин, лемурийки превращаются в безнадежные бесформенные колоды. Попадая в Россию, лемурийский мужчина совершенно теряет голову от такого обилия женской красоты и пускается во все тяжкие, начиная, как правило, с того, что скоропостижно разводится со своей лемурийской половиной. Затем, в ряде случаев, следует брак с россиянкой, общие дети, быт и отъезд счастливой пары обратно в Лемурию с, порой, грустным возвращением разочаровавшейся женщины обратно в Россию. Чаще же всего лемурийцы имеют сразу по нескольку любовниц, законными узами быть связанными не слишком торопятся и чувствуют себя превосходно. В знак благодарности эти темпераментные и признательные мужчины стремятся обрадовать и возблагодарить своих фей и довольно часто устраивают их на руководящие посты в компаниях, имеющих отношение к лемурийскому бизнесу. Начальница Германа исключением не была. Путем каких-то женских немудреных хитростей она обольстила знатного лемурийца по имени Йохан, проводившего в то время инспекцию на стройке в ее родном южном городе. У «дочки пасечника», как она сама себя иногда с гордостью называла, это, возможно, был единственный шанс разменять улицу Красная, центральную улицу того самого города, на Бульварное кольцо и Тверскую. Йохан работал в Москве в какой-то лемурийской строительной организации, и Лариса, так звали эту слегка перезревшую южнорусскую чаровницу, вцепилась в него мертвой хваткой провинциальной тигрицы. Из своей инспекционной поездки Йохан вернулся с невестой, вскоре они поженились. Как и любой мужчина, да еще и восточный, Йохан жаждал поскорее заполучить наследника, но у Ларисы с этим были какие-то проблемы. Из-за трудностей на почве репродукции она буквально сходила с ума, и ее южнорусский характер, который и так-то, как известно, не подарок, совершенно испортился. К моменту знакомства ее с Германом Лариса представляла собой законченную стерву, и Гера понял, что она и есть его самая большая головная боль на новом месте. Все его попытки как-то подстроиться под чертовку Ларису успеха не имели.