Отель «У призрака» - [10]

– Где это он взял такой закон? – Я так удивился, что даже на миг забыл все обиды на свою девушку.

– Говорит, в городском уставе от тысяча пятьсот какого-то года, и главный судья с мэром в курсе. Поэтому замять это дело не сможет, потому что не хочет рисковать своим креслом. Игнорировать такое заявление тоже нельзя, и хотя я пыталась эту бумагу прямо при нём съесть, твой шеф сказал, что это бесполезно. Ты же мне веришь, правда, милый?

– Э-э… мм… Знаешь, мне пора.

– А я хотела угостить тебя обедом… Держу пари, ты со своим очередным расследованием точно забыл поесть. Ну, позволь мне загладить вину, хоть чуточку, а?!

Я поневоле смягчился и, мельком глянув на часы, решил:

– У меня сейчас одно неотложное дело. Но, думаю, примерно через час я смогу встретиться с тобой в каком-нибудь кафе.

– Отлично, давай в «Морге».

– А там есть кафе?!

– Милый, я имею в виду ресторан морской кухни «Морг», Демонистическая улица, двадцать три. Я на машине, могу забрать тебя, откуда скажешь! Можно?

Кажется, её так захлестнуло чувство вины, что она уже начала ею упиваться.

– Нет, не беспокойся. Всё нормально. Я сам за рулём, найду по навигатору, встретимся на месте.

– Хорошо, любимый! Я так рада, что ты меня простил! Так счастлива, так…

Я отключил вызов.

А через десять минут уже подъезжал к двухэтажному офисному зданию в строительных лесах. Половина стен была оштукатурена, а вторая являла собой каменную кладку позапрошлого столетия. Тогда ещё использовали чёрный пережжённый кирпич, а раствор замешивали на крови жертвенных козлов. Заляпанная каплями бетона вывеска гласила: «Могила и Ренессанс». Застрахуем ваши страхи». Рядом была ещё одна, поменьше: «Мы надёжны, как вечная мерзлота». Видимо, намёк, что главный офис организации находится на севере, в Хмельсинки.

Я прошёл в фойе, где три маляра неторопливо красили одну и ту же стену в три разных цвета. В то время как четвёртый вообще расковыривал в углу свежую штукатурку. На лицах ремонтников был написан полнейший пофигизм, а движения были исполнены сонной лени. Мягко говоря, удивившись такой «работе», я прошёл через коридор до кабинета главного инспектора Жоржа Труппенса, о чём сообщала табличка на двери. В предбаннике сидел секретарь. Едва он оторвал глаза от бумаг, как я тут же узнал в нём чёрта, с которым мы столкнулись буквально полчаса назад на дороге. Увидев меня, он явно испугался, засуетился, начал перебирать бумаги, зачем-то поправил галстук, потом ослабил его снова, посмотрел по сторонам и, запинаясь, шёпотом спросил:

– В-вы к-ко мне?

– Нет, к вашему начальству, – тихо ответил я. – Но с вами я тоже побеседую, позже и не здесь.

– Господин инспектор у себя, – облегчённо выдохнув, уже в полный голос оповестил меня секретарь и, услужливо вскочив, сам распахнул передо мной дверь в кабинет шефа.

Месье Труппенс был на месте. При виде меня он быстро встал, шагнул к дверям, запер их на ключ, выглянул в окно, задёрнул занавески и, отведя меня к столу, торопливо зашептал в самое ухо:

– Не поймите меня превратно, сержант. Я всё это время думал над тем, что сегодня произошло, да? Быть может, у меня паранойя, быть может, я передёргиваю, да? Но мне кажется, что всё это не просто так. Бедняга Лошар умер не случайно…

Я так удивился, что слушал не перебивая.

– И вот, размышляя о странной череде несчастных случаев среди кобольдов, – торопливо продолжал он, словно бы открывая мне страшную тайну, – я пришёл к выводу, что за этим может стоять кто-то из своих.

Я вопросительно поднял бровь.

– Да-да, представьте! За каждый несчастный случай наша компания выплачивает рабочим далеко не маленькие деньги. Вы бы знали, на какую сумму их страхует компания, да! Ещё недавно мы оплачивали от силы один несчастный случай в полгода. Даже Ойсен, мой секретарь, подтвердит вам это! Мы как раз не так давно приняли его на работу, да…

Я опустил левую бровь и вопросительно поднял правую. Хороший метод, когда нечего сказать, это работает безотказно.

– А теперь у нас творится какой-то беспредел, да? Мы только и успеваем оплачивать медицинские страховки! А ведь ещё этот непрекращающийся ремонт! Я не знаю, когда он закончится. – Инспектор Труппенс сжал кулаки и ударил по столу, изо всех сил пытаясь состроить сокрушённое лицо.

Я изумлённо наблюдал за ним. Это был мой главный подозреваемый, и он на первый взгляд показывал такое искреннее непонимание всего, что происходит. И что он сам делает. Или, может быть, традиционно считает, что в полиции работают одни идиоты?

– Вообще-то вы тут начальник.

– Да, но…

– Кстати, на рабочих я тоже обратил внимание. С ремонтом у вас действительно что-то странное происходит. Маляры красят один и тот же участок стены в разные цвета.

– Ах это, – он манерно махнул ладонью, – мы потом выберем, какой цвет для нас оптимальнее. Не это главное, да? Главное, что кто-то за всем этим стоит. Но он очень хитёр и осторожен, поэтому я сам не смог его найти. Но он явно работает здесь. Деньги пропадают. Ремонтники говорят, что ничего не получали, и постоянно требуют компенсаций. Про кобольдов я вам уже говорил, да? Просил помощи полиции. Меня уволят и поставят на моё место другого, если я срочно с этим не разберусь.