Отель «Трансильвания» - [47]

Она запнулась и вдруг с большим подозрением покосилась на графа.

— Тот волк?..

Сен-Жермен утвердительно наклонил голову.

— Я просто не мог оставить вас без присмотра, — сказал он виновато. — Вы, конечно, отважны, находчивы и прекрасно управляетесь с лошадью, но…

Мадлен схватила его за руки и крепко их сжала.

— Благодарю вас, Сен-Жермен. Не хочу даже думать, что могло бы случиться…

— А разве с вами уже ничего не может случиться? Вы ведь знаете, кто я такой. Разумно ли вести себя столь беспечно, когда опасность близка?

Граф с вызовом глянул в лицо Мадлен и, заложив руки за спину, отошел к алтарю. Она издала негодующий возглас.

— О нет, Сен-Жермен, пожалуйста, нет! Зачем вы ушли, зачем говорите все это? Похоже, вам нравится мучить меня.

Не зная, как выразить всю глубину своего возмущения, Мадлен топнула ножкой. Граф продолжал следить за ней исподлобья. Руки его по-прежнему были сцеплены за спиной.

— Спасти, а потом оттолкнуть! Очень мило! Зачем же вы тогда утруждались? Отвечайте, я жду!

— Вы же знаете: то, чего я желаю, к спасению никак не ведет, — заметил граф, пытаясь быть ироничным, однако голос его предательски дрогнул.

Она сделала к нему шаг и остановилась.

— Но это вовсе не так, Сен-Жермен! Вы ходите по освященной земле. Значит, на вас нет проклятия.

— В обыденном смысле, наверное, нет, — ответил он с деланным безразличием.

Мадлен еще раз шагнула и, протянув руку, коснулась его губ.

— Причастие — это вкушение крови и тела Христова. Ведь так?

— Вам это известно лучше, чем мне, — глухо пробормотал он, стараясь с собой справиться. Прикосновения ее пальцев воспламеняли его.

— Если кровь священна, значит, и то, что мы однажды себе позволили может считаться священнодействием, так?

Как защититься от этих пылающих глаз?

— О Боже, — выдохнул Сен-Жермен. — Мадлен, вы не знаете, чего добиваетесь. Ведь то, что мне хорошо, опасно для вас. — Он крепко, словно клещами, стиснул ее запястья. — Мадлен, я умру за вас, но погубить не хочу!

— Здесь холодно, Сен-Жермен. Я дрожу, я замерзла. Я точно погибну, если вы оттолкнете меня.

— Нет, — уронил он, но рук не разжал. Она рассмеялась.

— Я в ваших объятиях, неужели вы сможете устоять?

Несколько долгих секунд он молчал, и в церкви был слышен лишь приглушенный шелест дождя.

— Мадлен, это безумие, но… Она закрыла ему рот поцелуем.

— Не надо слов, я слабею, у меня кружится голова…

Он подхватил ее на руки и понес к широкой скамье, надежно укрытой от строгих взоров святых завесой ночного мрака.

* * *

Отрывок из письма аббата Понтнефа к Мадлен де Монталье, пребывающей в имении Сан-Дезэспор.

28 октября 1743 года.

…Я чрезвычайно рад известию о скором приезде вашего батюшки и надеюсь провести в его обществе немало счастливых часов. Я знаю, сколь ценны для Вас его внимание и забота, ибо разумная дщерь всегда приветствует проявления той мудрой опеки, коей отмечена истинная родительская любовь.

Несомненно, отдых в имении дядюшки доставляет вам удовольствие. Вы, конечно, проводите много времени в конных и пеших прогулках. Хотя мне самому не пришлось побывать в тех краях, но я слышал, что тамошние пейзажи достойны всяческого восхищения. Вы должны быть благодарны своим родичам за предоставленную возможность собраться с силами перед большим празднеством. /Далеко не всякой юной особе выпадает счастие иметь такую заботливую родню.

…Ваш отец дал мне благодарное поручение рассказать вам о ваших обязанностях в роли супруги, благо ожидаемая перемена в вашем положении, похоже, не за горами. Позвольте мне сослаться на безгрешное житие матери Господа нашего непорочной девы Марии, ежечасно готовой прийти нам, сирым, на помощь. Освежите в памяти примеры ее покорности, преданности, самоотверженности, смирения, чистосердечия и милосердия и особенно ее самоуничижения перед волей Святого Духа. Хотя совершенство и недостижимо, подобные качества должны быть целью всякой супруги. Достоинство жены в том, чтобы во всем угождать мужу, с радостью покоряться его приказаниям и подчиняться его желаниям, моля о том, чтобы брак не оказался бесплодным и был благословлен потомством. Приучайте себя думать только о благе супруга и его нуждах, и в сем вы обретете непреходящее счастие.

Вы достаточно времени провели в свете, чтобы узнать о существовании других жен — противящихся воле супругов своих, пренебрегающих брачными обетами и погрязших в грехе любострастия. Поистине ужасна их участь. Презираемые своим семейством, разлученные с детьми, обреченные на одиночество, пьют они свою горькую чашу, понимая, что приуготовили ее себе сами.

Когда ваш отец прибудет в Париж, мы обсудим это подробней. Что же касается других преимуществ супружеской жизни, то о них я вынужден умолчать. Не подобает мужчине, особенно священнослужителю, давать в том наставления молоденькой девушке — впрочем, отец ваш, а скорее даже тетушка охотно вас во все посвятят. Они умудрены годами и опытом и доподлинно знают, что наиболее приличествует супружескому общению. Большего я поведать не смею, замечу лишь, что наилучшим наставником в этой области будет вам ваш супруг.

Насколько мне известно, вы скоро вернетесь в Париж и начнете готовиться к празднику. Говорят также, что граф Сен-Жермен пишет к этому случаю оперу. Это великая честь, дочь моя, и принять подобный дар от столь искусного композитора значит оказаться перед ним в неоплатном долгу. Уверен, вы примете его с отличающими вас смирением и признательностью.