Отель «Тишина» - [18]

И под крылами Его будешь безопасен

Я просыпаюсь оттого, что огромная птица бегает кругами по комнате и резко бьет крыльями, словно собираясь взлететь, потом молнией бросается в коридор, бесшумно закрыв за собой дверь.

Это ребенок.

Я что, не запер дверь? Замок старый, он же должен захлопываться.

Мне требуется несколько минут, чтобы вспомнить, в каком месте земного шара я нахожусь. По свету, проникающему снизу шторы, пытаюсь сообразить, сколько времени прошло, но безуспешно, и смотрю на часы. Я проспал десять часов, и слова из моего сна все еще остались на моих губах. Обращаясь ко мне, мама говорит:

— Вместо того чтобы прощаться с жизнью, ты можешь перестать быть собой и измениться.

Вскоре раздается стук в дверь и на пороге появляется молодая женщина. Она в юбке и белой водолазке, легко может оказаться ровесницей Лотос. Скорее всего, это сестра, которую упоминал парень на ресепшен. И мне мгновенно приходит в голову, что она как раз меня и обнаружит, сообщит брату, а тот уже вызовет полицию.

Женщина извиняется за причиненное беспокойство и спрашивает, когда я хочу, чтобы она убрала кровать, и не нужно ли мне чего. Чистые полотенца? Правда, горячей воды сегодня больше не будет. Она внимательно разглядывает меня и понимает, что я спал в одежде. Затем осматривается. На столе открытый чемоданчик с инструментами, но ее взгляд останавливается на оторвавшейся дверце шкафа.

Встаю и обещаю ее починить.

Я с этим справлюсь, заверяю я.

Она внимательно следит за тем, как я достаю дрель и коробку с шурупами, и сообщает, что брат ей говорил, будто я в отпуске. Я понимаю, что насчет отпуска — это был вопрос. Она смотрит на меня и явно ждет, что я начну возражать.

— Да, верно. Я в отпуске.

— И так мало багажа, мистер?

Объясняю, что я ненадолго.

И в моем бронировании черным по белому написано, что я пробуду неделю.

На ее лице заметно выражение любопытства, и я ожидаю вопроса, почему привез в отпуск дрель. Но она не спрашивает, а лишь повторяет то, что я уже слышал от ее брата: много месяцев совсем не было гостей, а потом сразу три за одну неделю.

— Мы очень надеемся, что перемирие сохранится и вернутся туристы. Нам так нужны деньги, — добавляет она.

Она стоит рядом и наблюдает, как я прикрепляю дверцу. Это нетрудно. Она пробует дверцу рукой и благодарит меня.

В шкафу на вешалке висит моя рубашка.

Дверь в коридор открыта, и вскоре на пороге появляется невысокое существо. Это мальчик. Он проносится мимо матери, на плечах у него, точно плащ, развевается полотенце. Сделав круг по моему номеру, он снова исчезает в коридоре.

Я замечаю, что она растерялась и что-то сказала мальчику, когда он прошмыгнул мимо.

— Он летает, — говорит она сконфуженно. — Не играет с другими детьми.

А она может не брать с собой ребенка на работу? Например, в тот день, который я выберу. Скажем, во вторник на следующей неделе. Вот сейчас и договоримся: во вторник на следующей неделе.

Пользуясь случаем, уточняю прямо:

— Ваш сын?

Она кивает и говорит, что детский сад еще закрыт, а осенью он пойдет в школу.

— Если к тому времени отремонтируют школу, — говорит она, добавив, что не решается оставлять мальчика одного, а также отпускать его играть на улице, поскольку он может наступить на мину. Они как раз на футбольных полях и детских площадках.

Мало того что эти юнцы, брат с сестрой, управляют отелем «Тишина», так с ними еще и ребенок.

— Мы приехали сюда в конце войны, — продолжает она, то открывая, то закрывая дверцу шкафа. — Последняя остановка, дальше только море.

— А вы с братом владельцы отеля?

Она смущается.

— Нет, наша тетя, мамина сестра. Но она уехала из страны. Можно сказать, мы управляем «Тишиной» за нее.

Затем женщина хотела еще что-то добавить, но передумала.

Я чувствую потребность прояснить ситуацию.

— Так вы здесь живете вместе с мальчиком, вы и ваш брат? Прямо в отеле?

Она кивает и говорит, что они ждут жилье в городе. Дом, в который она переедет вместе с несколькими другими женщинами, сыном и братом, сильно поврежден, там нет воды и электричества.

— Вот мы и живем пока здесь, — говорит она, исчезая в ванной, чтобы положить полотенца. Я слышу, как она открывает кран.

— Вода прозрачная, — говорит она удивленно, появившись в дверях. — Больше никакого песка.

— Я прочистил трубы.

Я слышу, как она включает душ.

— Душ тоже работает. И вода горячая, — доносится из ванной ее голос.

Она явно поражена.

— Надо было снять лейку душа и вычистить песок и глину.

Затем она неожиданно подходит к окну и раздвигает занавески.

— В детстве мы с братом приезжали сюда на каникулы.

Некоторое время молча стоит у окна, повернувшись ко мне спиной.

— Вон у той стены расстреливали людей. — Показывает рукой. — Рядом находилась пекарня, и завернуть за угол было трудно.

Я подхожу к окну.

— Там?

— Да. Следы от пуль до сих пор видны в стене. Как только люди собирались группами или становились в очередь, они подвергали себя опасности быть расстрелянными.

Она объясняет, что линия фронта проходила прямо через жилые кварталы и, пока город был на осадном положении, некоторые кварталы месяцами оставались в изоляции.

— Жителям доставляли продовольствие по тоннелю, — добавляет она.