Отель на побережье - [7]

Наступил момент, когда она могла разрыдаться прямо у постели отца. Ей просто необходима была краткая передышка. Поэтому она с благодарностью приняла предложение миссис Нортон отпустить ее на сутки. Завтра утром они истекали. Николь должна была вернуться домой до полудня и надеялась, что это ей удастся.

Выехав из дома в полдень, Николь отправилась на побережье, побродила немного босиком по пляжу, перекусила в китайском ресторанчике. А затем поехала по шоссе без определенной цели, просто чтобы ни о чем не думать. На обратном пути она и попала в злосчастную пробку. Хорошо, что приключение закончилось вполне благополучно: ее накормили, любезно предложили ночлег, а завтра утром пообещали помочь с ремонтом машины. А ведь все могло быть гораздо хуже. Нет, ей решительно везет!

Пока можно было немного расслабиться и на время отвлечься от забот. Глядя, с каким удовольствием хозяин дома пьет пиво, Николь решила попросить у него одну банку.

— Не угостите ли меня пивом? — спросила она, прервав размышления Тимоти о чем-то явно неприятном.

Его лицо разгладилось, взгляд повеселел. Он поставил банку с пивом на стол и подтолкнул ее к Николь. Она взяла ее и попыталась дернуть за кольцо в крышке, но безрезультатно. Тогда Тимоти обхватил банку ладонью прямо поверх пальцев Николь и одним ловким движением указательного пальца выдернул кольцо. Пиво обиженно зашипело, и над отверстием в банке показалась шапка желтоватой пены.

— Спасибо, — тихо сказала Николь. — Опять я нуждаюсь в вашей помощи. Мне даже неловко.

— Пустяки.

Тимоти не убирал руку.

— Оно нагрелось без холодильника, вряд ли вам понравится.

Голос его звучал хрипловато. Он словно говорил не о пиве, а о чем-то гораздо более значительном.

Николь опустила глаза и замерла. Она сама себя не узнавала. Где та бойкая общительная женщина, которая быстро становилась своей в любой компании? Ее сковало незнакомое прежде смущение. Неужели на нее так подействовало обаяние Тимоти? Да нет, она просто устала, потому и притихла. Думать так было безопаснее, а потому предпочтительнее.

— Ничего, я люблю теплое пиво. — Николь пришлось откашляться, чтобы заговорить обычным голосом. — А почему вы так удивились, когда я заговорила о «Холбруксе»?

— Я там часто бывал, когда жил в Большом Яблоке, — сообщил Тимоти, осторожно, почти незаметно поглаживая большим пальцем руку Николь. — Может быть, мы с вами даже сидели за соседними столиками.

— Там неплохо кормят, правда? — спросила Николь. — И зал очень красив.

— Да, кормят неплохо. А что касается интерьера… Особенно мне нравился витраж с дамой в шляпке с опущенными полями, прижимающей к плечу букет из гвоздик и роз. Знаете, она немного напоминает вас, — проникновенным голосом сказал Тимоти и легонько сжал пальцы.

Николь напряглась, но руки не отдернула. Тогда мужские пальцы слегка разжались, чтобы мгновение спустя ласково сжаться вновь.

— Я тоже часто любовалась вашей дамой. Между прочим, я была в мастерской, где ее изготовили, — заметила Николь, рука которой по-прежнему находилась в приятном плену.

Это уже становилось неудобным. Женщина высвободилась и отпила немного пива.

— И что же это за мастерская?

— Братьев Шефтс. Они работают в Южном Бронксе. Мы заказывали у них несколько витражей для кабинета управляющего нашим отелем. Дорогие штучки, надо сказать. За каждый заплатили тысяч по пять, но они того стоят. Настоящие произведения искусства. А кабинет после их установки стал выглядеть потрясающе.

— А вы не бывали в рыбном ресторане в Манхассете? Там в холле есть изумительной красоты витраж с русалкой со струящимися волосами. Между прочим, чудесный ресторанчик и кормят вкусно. А кабинки отделены друг от друга стеклянными перегородками все с теми же русалками, окруженными витыми водорослями и маленькими прозрачными медузами. Жаль только, что салфетки там сиреневого цвета. Мне они всегда портили аппетит.

— Вы не любите этот цвет? А мне он кажется вполне симпатичным, — удивилась Николь.

— Честно говоря, я его ненавижу.

И Тимоти скривился, словно избалованный ребенок.

— А почему, если не секрет?

— У меня в детстве была очень вредная учительница, которая постоянно носила строгий сиреневый костюм. На всю оставшуюся жизнь с этим цветом у меня ассоциируются одни неприятности. Ну, что вы смеетесь? — притворно обиделся Тимоти. — Можно подумать, что у вас нет никаких странностей или слабостей!

— Есть, конечно. Даже не одна, а несколько. Но я вам о них не скажу. И не просите! — рассмеялась довольная разговором Николь.

— Ладно, не буду, — согласился Тимоти. — Но это нечестно с вашей стороны.

— Нечестно, — согласилась Николь и сменила тему разговора: — А что вы здесь делаете? Прячетесь от кого-нибудь?

Она угадала. То, чем он здесь занимался, вполне можно было назвать именно так.

— Прячусь? Вроде того, — кивнул Тимоти. — И мне к тому же нужно было без помех решить одну важную проблему. Здесь меня никто не нашел бы — я точно знаю. А вы не спросите, что это за проблема?

— Нет. Для этого мы с вами слишком мало знакомы, — ответила Николь.

— Тогда давайте познакомимся поближе, — предложил Тимоти, переходя к тому, что было у него на уме в данный момент.