Отель — мир - [22]
Лайз лежала в постели. Дидри придет в четыре. Вот это — в порядке вещей. Сегодня Лайз способна вспомнить только песенки про всякую белиберду; про пластиковые бутылки и картонные пакеты с хлопьями, про продукты, изготовленные и съеденные сто лет назад, давным-давно сгнившие или закопанные в землю. И в этом кто-то виноват. Это Дидри виновата, что Лайз могла припомнить лишь рифмованную чепуху. Она сидела у Лайз в крови, как микроб; в конце концов, она и сама появилась, чтобы продолжить жалкую родословную. Дурацкие словечки и жалкие хромые рифмы сидели у нее в генах, ха-ха. Она расскажет об этом Дидри. Может, та развеселится. В какой-то момент и сегодня, как в предыдущие дни, часы пробьют четыре. Мгновенья сложатся в минуты, минуты в часы, наконец, стрелки часов образуют лихой излом, дверь распахнется, и войдет ее мать, триумф и стихийное бедствие во плоти. А вдруг ее мысль о генах медицински обоснована, и, помимо головной ревматической мускульной зубной боли мигреней простудных симптомов лихорадки невралгии тошноты непонятных ощущений и тому подобного, врачу следовало узнать и об этом? Возможно, это было важно. За моей спиной, подо мной, нет, вы послушайте, доктор, в земле, глубоко подо мной во тьму веков тянется вереница моих предков, в генах которых, возможно, сидел тот самый штамм безвкусицы, что достался мне по родословной непосредственно от матери. Она ничего вам об этом не говорила? Точно?
Тогда, в детстве, Лайз мучила мысль: куда разошлись тысячи пластинок с лицом ее матери на конверте? Кто купил их и принес домой, какие комнаты они повидали? И где они теперь? Эта улыбка. Проникновенный голос. Может, в пластиночном раю? Или лежат стопками в магазинах подержанных товаров, за крадеными проигрывателями? А может, они заперты внутри допотопных музыкальных автоматов по соседству с допотопными костюмами-тройками дома у ее престарелых поклонников вместе с альбомами Вала Дуникана, Лины Мартелл, Бобби Краша, Лины Заварони?[23] На гребне славы Дидри еженедельно выступала в телепередаче с куплетами собственного сочинения на темы последних новостей. Самое популярное ее творение, Старая перфокарта, подобралась к вершине хит-парада Сто лучших поп-синглов; это была шуточная жалоба перфокарты, испещренной мелкими дырочками, на появление новых компьютеров, которые вытеснили ее с товарками из употребления. Дидри совершила турне по провинции и осчастливила автографами на альбомах множество пенсионеров.
То было двадцать лет назад, когда Лайз была маленькой. Теперь тогдашние пенсионеры в могилах, ее седеющей матери давно за пятьдесят, и она время от времени выступает по местному радио, а слушатели потешаются, передразнивая ее акцент. Прошедшие годы принесли ей много горя. Дидри, утоли моя печали.
С болезнью Лайз на нее свалилось счастье. Ровно в четыре часа, пританцовывая в такт музыкальной темы собственного сочинения, она влетала из коридора в комнату, как чертик из коробочки, как героиня третьесортной комедии в комнату больной дочери, не настоящую, а сооруженную армией профессионалов — повсюду столики, ящички, безделушки на стенах, разбросанные книги, которым полагается находиться в обычных комнатах, — зрители видят три стены и готовы ржать и хлопать в ладоши, покатываясь от тупого каламбура, неудачной остроты и пошлой шуточки, уже как следует закусив расистскими или в меру неприличными анекдотами комика на разогреве. И тут навстречу теплым аплодисментам выплывает Дидри в воздушном шарфике, вроде бы само сострадание, но все-таки сияющая от счастья, потому что именно в этот период своей жизни (период как отдельная совокупность более-менее последовательных моментов жизни, которая состоит из тысяч, даже миллионов головокружительных возможностей) она веселее и счастливее, чем долгие-долгие годы, и вся раздувалась от великой важности своего нового великого проекта.
Знаешь, на полном серьезе сказала она Лайз в первый же день своей счастливой жизни, через три недели, как та слегла, сказала, опустившись на колени у ее кровати и приблизив лицо почти вплотную, но так, чтобы оно не расплывалось в неясное пятно, с тобой происходит нечто сокровенное, чудесное. Помнишь, как у Уильяма Данбара?[24] Что-то такое, слаб и растерян человек, как ива на ветру. Сей преходящий мир — обман[25], помнишь? Твоя болезнь — откровение. Мистическое состояние духа. В нашем мире безумие — признак гениальности, моя девочка; в безумии пророков посещали откровения; и тебя ждет нечто подобное. Нет худа без добра, Лайз, так ведь, нет худа без добра, верно?
Твоя девочка! На ковре, перед крепко зажмурившейся Лайз сидела Дидри с восторженной улыбкой. Она прямо тряслась от возбуждения. Через какое-то время Лайз услышала, как мать встала и пошла мыть руки (она часто их мыла, боялась заразы). Она напевала и в ванной, возясь с полотенцами. Вот оно — истинное вдохновение. Через три дня она объявила о начале работы над новой эпической поэмой «Отель — мир».
Сейчас, лежа в постели, Лайз лишь туманно припоминала суть отрывка из этого опуса, прочитанного матерью; предмет гордости Дидри, метафизическая белиберда о сети отелей «Глобал», в которой работала Лайз, с рифмами вроде спиральный — спинальный, вечность — увечность, вдохновленный — зараженный. (Если бы кто-то попросил Лайз процитировать строчку-другую, она бы вспомнила от силы пару слов, а вот как на самом деле выглядела, к примеру, четвертая строфа:
Али Смит (р. 1962) — одна из самых модных английских писательниц — известна у себя на родине не только как романистка, но и как талантливый фотограф и журналистка. Уже первый ее сборник рассказов «Свободная любовь» («Free Love», 1995) удостоился премии за лучшую книгу года и премии Шотландского художественного совета. Затем последовали роман «Как» («Like», 1997) и сборник «Другие рассказы и другие рассказы» («Other Stories and Other Stories», 1999). Роман «Отель — мир» («Hotel World», 2001) номинировался на «Букер» 2001 года, а последний роман «Случайно» («Accidental», 2005), получивший одну из наиболее престижных английских литературных премий «Whitbread prize», — на «Букер» 2005 года.
Третья часть Сезонного цикла. Что объединяет Кэтрин Мэнсфилд, Чарли Чаплина, Шекспира, Бетховена, Рильке, прошлое, север, юг, запад, восток, мужчину, жалеющего о прошлом, и женщину, запертую в настоящем? Весна, великий соединитель. Во времена стен и границ Смит открывает двери. Во времена, зацикленные на прошлом, Смит рассказывает историю настоящего. Во времена обесценивания искусства Смит создает роман-метакомментарий об искусстве.
Али Смит (р. 1962) — одна из самых модных английских писательниц — известна у себя на родине не только как романистка, но и как талантливый фотограф и журналистка. Уже первый ее сборник рассказов «Свободная любовь» (Free Love, 1995) удостоился премии за лучшую книгу года и премии Шотландского художественного совета. Затем последовали роман «Как» (Like, 1997) и сборник «Другие рассказы и другие рассказы» (Other Stories and Other Stories, 1999). Роман «Отель — мир» (Hotel World, 2001) номинировался на «Букер» 2001 года, а последний роман «Случайно» («Accidental», 2005), получивший одну из наиболее престижных английских литературных премий «Whitbread prize», — на «Букер» 2005 года.Как разобраться в уникально изобретательном лабиринте совпадений, удач, упущенных и приобретенных связей? Что случается, когда ты наталкиваешься на Смерть в оживленной толпе вокзала? (Ты знаешь, кто это, потому что твой мобильный телефон смолкает, когда Смерть улыбается.) А если твоя возлюбленная влюбилась в дерево? Надо ли ее ревновать? Начиная с той женщины, которую преследует оркестр трубачей при всех регалиях, и вплоть до художницы, построившей семифутовую лодку из букинистических экземпляров романа «Великий Гэтсби», герои новелл Смит поразительны, обаятельны, сексуальны и необычайно сложны, как сама жизнь.
Суровая зима. Мир съеживается, все оголяется, то, что было ранее невидимым, становится видимым. То, что скрывалось, вспыхивает огнем. Али Смит воссоздает стремительно меняющийся мир, где корни бытия: смех, любовь, искусство — не всегда открыты нашему глазу. В эпоху постправды не только про-шлое, но и будущее кажутся не тем, чем есть. Зима — это сезон, который учит нас выживанию.
В настоящем Саша знает, что все идет наперекосяк. Ее брат Роберт – ходячая беда. Между матерью и отцом не ладится. А мир в раздрае – и ведь станет только хуже. А в прошлом лето было прекрасно. Другие брат и сестра еще не знали, что ждет их впереди. Это история о людях на пороге больших перемен. Они родня, но словно чужие друг другу. Так с чего начинается семья? И что общего у людей, которым кажется, что их ничего не объединяет? Лето.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Ежи Пильх (p. 1952) — один из самых популярных современных польских писателей автор книг «Список блудниц» (Spis cudzołoznic, 1993), «Монолог из норы» (Monolog z lisiej jamy, 1996), «Тысяча спокойных городов» (Tysiąc spokojnych miast,1997), «Безвозвратно утраченная леворукость» (Bezpowrotnie utracona leworęczność, 1998), а также нескольких сборников фельетонов и эссе. За роман «Песни пьющих» (Pod mocnym aniołem, 2000) Ежи Пильх удостоен самой престижной польской литературной премии «Ника».«Песни пьющих» — печальная и смешная, достоверно-реалистическая и одновременно гротескно-абсурдная исповедь горького пьяницы писателя Ежи П.
«Как я стал идиотом» — дебютный роман Мартена Пажа, тридцатилетнего властителя душ и умов сегодняшних молодых французов. Это «путешествие в глупость» поднимает проблемы общие для молодых интеллектуалов его поколения, не умеющих вписаться в «правильную» жизнь. «Ум делает своего обладателя несчастным, одиноким и нищим, — считает герой романа, — тогда как имитация ума приносит бессмертие, растиражированное на газетной бумаге, и восхищение публики, которая верит всему, что читает».В одной из рецензий книги Пажа названы «манифестом детской непосредственности и взрослого цинизма одновременно».
«Каникулы в коме» – дерзкая и смешная карикатура на современную французскую богему, считающую себя центром Вселенной. На открытие новой дискотеки «Нужники» приглашены лучшие из лучших, сливки общества – артисты, художники, музыканты, топ-модели, дорогие шлюхи, сумасшедшие и дети. Среди приглашенных и Марк Марронье, который в этом безумном мире ищет любовь... и находит – правда, совсем не там, где ожидал.
Роман «99 франков» представляет собой злую сатиру на рекламный бизнес, безжалостно разоблачает этот безумный и полный превратностей мир, в котором все презирают друг друга и так бездарно растрачивается человеческий ресурс…Роман Бегбедера провокационен, написан в духе времени и весьма полемичен. Он стал настоящим событием литературного сезона, а его автор, уволенный накануне публикации из рекламного агентства, покинул мир рекламы, чтобы немедленно войти в мир бестселлеров.