Отель «Гранд Вавилон» - [19]

— Не знаю, — ответил он. — Но вы можете помочь мне, если захотите. Если женщина умна, она всегда умнее мужчины.

— Ах, — сказала она печально, — я не умна, но верю, что могу помочь вам.

Что побудило ее высказать эту мысль, она не могла бы объяснить даже самой себе.

— Поезжайте в Берлин, — сказала она. — Я знаю, что вы должны ехать, у вас нет выбора. Что же до всего остального, то посмотрим… Что-нибудь еще произойдет. Я буду здесь. Мой отец будет здесь. Вы должны считать нас своими друзьями.

Он поцеловал ей руку и ушел, а она, оставшись одна, принялась целовать то место на своей руке, которого коснулись его губы…

Вечером она ужинала с отцом.

— Я слышал, что князь Эриберт уехал, — сказал Теодор Рэксоул.

— Да, — подтвердила она. Но ни слова не сказала об их последней беседе.

Глава VIII Прибытие и отъезд баронессы

На следующее утро, как раз перед ланчем, в отель «Гранд Вавилон» прибыла леди в сопровождении служанки и значительного количества багажа. Это была полная маленькая старая леди с белыми волосами, в старомодной шляпке, и с простой чудаковатой улыбкой удивления перед всем на свете. Несмотря на это, создавалось впечатление, что она принадлежит к некоей аристократии, хотя и не к английской. Тон, которым она говорила со своей служанкой, обращаясь к ней на ломаном английском — девушка явно была англичанкой, был отчетливо наглым. Это была холодная бессознательная наглость, присущая определенному типу континентальных дворян. Имя на ее карточке гласило: «Баронесса Зерлински». Она пожелала снять комнату на третьем этаже.

Случилось так, что в это время в бюро находилась Нелла.

— На третьем этаже, мадам? — переспросила Нелла в своей лучшей манере идеальной служащей.

— Я говорила — на третий этаж, — сказала полная маленькая леди.

— У нас есть помещения на втором этаже.

— Я хочу быть высоко, далеко от пыль и свет, — объяснила баронесса.

— На третьем этаже, мадам, у нас нет номеров люкс.

— Ничего, это неважный! Есть два комната рядом?

Нелла довольно неуклюже перелистала свои книги.

— Номера сто двадцать второй и сто двадцать третий рядом и сообщаются между собой.

— А разве это не есть сто двадцать первый и сто двадцать второй номер? — быстро переспросила маленькая старая леди и тут же поджала губы.

— Прошу прощения. Я хотела сказать — сто двадцать первый и сто двадцать второй.

То, что баронесса исправила ее оговорку, вначале показалось Нелле курьезной случайностью, но затем она нашла в этом что-то странное. Возможно, баронесса уже останавливалась в отеле прежде. Чтобы убедиться в этом, Нелла обратилась к списку посетителей отеля, который простирался в прошлое на тридцать лет. Но имени Зерлински в нем не было.

Затем Нелле начало казаться, что при первом появлении баронессы в бюро что-то в ее облике почудилось ей неуловимо знакомым. Она была уверена, что никогда не встречала баронессу прежде, и решила, что многие люди одного сословия и одной национальности в чем-то похожи друг на друга. Это натолкнуло ее на мысль просмотреть «Almanach de Gotha» — эту энциклопедию хитросплетения всех ветвей континентальной голубой крови, но и в «Almanach de Gotha» не обнаружилось ни единого упоминания о баронах Зерлински. Нелла осведомилась, где баронесса намеревается завтракать, и, узнав, что для той в столовой зарезервирован стол, тут же решила, что и сама будет завтракать там же. Сев в углу, почти скрывшись за колонной, она могла обозревать всех гостей и наблюдать за всеми, кто входил и выходил. Появилась баронесса, одетая в черное и, несмотря на июньскую жару, в крошечной кружевной вуали. На ее лице красовалась все та же мягкая улыбка. Нелла внимательно наблюдала за ней. Леди не стала терять времени на то, чтобы изучать меню, и вскоре принялась за ланч. Она ела с удовольствием, но неторопливо. Нелла заметила, что у нее прекрасные белые зубы.

А затем случилось нечто примечательное. На сладкое баронессе был подан слоеный пирожок с кремом, и Нелла с изумлением увидела, как маленькая леди ложечкой сдвинула крем и осторожно извлекла из-под него нечто похожее на комочек свернутой бумаги. Ни один человек (если у него, конечно, не рысьи глаза) не заметил бы ничего необычного в ее действиях, разве что, в одном случае против девяноста девяти, он не проходил бы в этот момент мимо столика баронессы. Но, на ее несчастье, выпал именно этот сотый шанс. Нелла вскочила, подошла к баронессе и сказала:

— Боюсь, что это пирожное не вполне свежее…

— Спасибо, он замечательный, — сказала баронесса холодно, ее улыбка исчезла. — Кто вы такой? Я думал, вы клерк в бюро.

— Мой отец — владелец этого отеля. Мне показалось, что в этом пирожном есть что-то, чего там быть не должно.

Нелла смотрела баронессе прямо в глаза. Комочек свернутой бумаги с прилипшим к нему кремом лежал под краем тарелки.

— Нет, благодарю вас. — Баронесса улыбнулась своей простой чудаковатой улыбкой.

Нелла отступила. Кроме подозрительного комочка бумаги она заметила еще одну вещь: оказывается, баронесса, когда хотела, могла правильно выговаривать английские слова.

Днем Нелла долго сидела в задумчивости у окна в своей комнате, а затем вдруг вскочила, глаза ее засверкали.