Отечественная война 1812-го года - [24]
Узнав о переправе Наполеона, Кутузов на перекладных поспешил к армии Чичагова, чтобы лично руководить движениями войск и дальнейшим преследованием французов, бедствия которых были невыразимы, так как с 16 ноября постоянно было более 20 градусов мороза, а 22 ноября от холода спирало дыхание. Французы уже не сопротивлялись, а бежали, пока хватало сил в полном отчаянии. Пленными русские уже пренебрегали. Целым тысячам пленным давали в караул двух, трех казаков или поселян; иногда бабы, одна спереди другая сзади, вели целые колонны французов, жаждавших лишь хлеба и тепла. На походе к войскам нашим подходили полузамерзшие французы, вымаливая хлеба. Русские солдаты делились с ними, чем могли. Наполеон ехал в карете, закутанный в шубу, и не хотел видеть положения своих солдат: многие из них, на глазах всех, ели человеческое мясо.
24 Ноября, когда Наполеон достиг Сморгон, он получил от маршала Виктора уведомление, что войска не в состоянии уже сражаться: «думаю, — заключил он свое донесение, — что его величеству приличнее отъехать от нас далее». Тогда же Наполеон решился оставить остатки своих войск, начальство над которыми поручил Мюрату, и ехать в Париж собирать новую армию. В карете с Коленкуром, сопровождаемый скромным конвоем, Наполеон выехал чрез Вильно в Варшаву. Счастие еще не отвернулось от него окончательно: в Ошмянах ему удалось ускользнуть от разъездов партизана Сеславина.
Отъезд Наполеона уничтожил последние остатки дисциплины в войсках его, носивших еще оружие: «он бежит как из Египта, — говорили они о Наполеоне, — оставляя нас на жертву». Бросая на пути тяжести, они бежали в Вильну, но, несмотря на усилия маршала Нея, они не остановились в ней чтобы дать русским отпор. Узнав, что казаки посланы в обход Вильны, все, что могло еще бежать, бросились по дороге в Ковно 30 ноября Мюрат достиг Ковно, но должен был бежать и оттуда, так как в городе начался грабеж и произошли пожары. Появившиеся казаки захватили пушки и заставили французов бежать далее за русскую границу, в Тильзит и Вильковишки. Находившийся там французский генерал Дюма удивился, видя вошедшего к нему человека в коричневом сюртуке, обросшего бородою, с красными сверкающими глазами. «Вы меня не узнали?» — спросил вошедший. — «Нет, кто вы?» — «Я арьергард великой армии, маршал Ней. Сделав последний выстрел на Ковенском мосту, бросил я в Неман последнее французское ружье и спасся сюда лесами». В пяти верстах от Вильны, на Понарских высотах, французы должны были оставить последние свои повозки и кареты Наполеона с его вещами. Здесь нашли бумаги Наполеона и его императорскую мантию, в которую, как говорили, нарядился какой-то казак. Здесь же захвачены были бочонки с золотом и серебром на 10 миллионов рублей, которые были разграблены казаками.
Между тем прибыл в Вильну Кутузов, а вслед за ним пришла и главная армия наша, преследовавшая Наполеона. Мудрая предусмотрительность вождя, тщательно оберегавшего войска от напрасных потерь и заботившегося о их здоровье, сказалась тут в полной мере. В армии этой из 97 000, вышедших из Тарутинского лагеря, насчитывалось теперь всего 27 тысяч: 48 000 солдат рассеяны были по госпиталям, а остальные убиты были в делах с французами. Не может быть сомнения, что если бы армия Кутузова, преследуя Наполеона, действовала согласно советам Вильсона, от нее не осталось бы ни одного человека.
Разумеется, уничтожение великой армии понудило и фланги ее к поспешному отступлению. Корпус князя Шварценберга двинулся к границам Галиции, преследуемый генералом Сакеном, а корпус маршала Макдональда, занимавшего Курляндию и бесплодно осаждавшего город Ригу, вышел из русских пределов города Тильзита, теснимый войсками Витгенштейна. Пруссаки, бывшие в корпусе Макдональда, жаждавшие освободиться от ига Наполеона, в повороте военного счастья увидели возможность уклониться от ненавистного им союза с французами. Командовавший пруссаками генерал Йорк, без ведома прусского короля, вступил в переговоры с преградившим ему дорогу генералом Дибичем и 18 декабря заключил с ним договор, по которому прусские войска, отступив в Пруссию, должны были сохранять нейтралитет в течение двух месяцев впредь до новых повелений своего короля: пруссаки надеялись хотя и не совсем основательно, что в течение этого времени он не замедлит вступить в союз с императором Александром.
Таким образом, из огромной почти 700 000-й армии, введенной постепенно в русские пределы Наполеоном, вышло из них не более 70 000 человек. Захвачено было в плен русскими до 200 000 человек с 48 генералами и более чем 4000 офицеров; остальные погибли в сражениях, от ран, голода и стужи. В смоленской, калужской, московской, в литовских, и белорусских губерниях зарыто было и сожжено более 300 000 трупов. Во власть русских достались все сохранившиеся запасы французов и более 1000 пушек.
Велики были и жертвы, принесенные русским народом. Но зато он жестоко наказал врага, покорившего уже всю Европу и мнившего подчинить своему господству и Россию. 11 декабря 1812 года, император Александр прибыл в Вильну и именем отечества благодарил русские войска и вождя их, фельдмаршала Кутузова, которому тут же пожалован был орден св. Георгия 1-й степени. Всем военным, от генерала до солдата, пожалована была медаль 1812 года с надписью, «не нам, а Имени Твоему». «Всяк из вас, — сказано было в высочайшем приказе, — достоин носить на себе сей достопочтенный знак, ибо все вы одинаково несли тяготу и единодушным мужеством достали. Вы по справедливости можете гордиться сим знаком: он являет в вас благословляемых Богом истинных сынов отечества». 25 декабря издан был Высочайший манифест о сооружении храма Христа Спасителя в Москве в память изгнания французов из России.
Царствованию императора Павла в последнее время посчастливилось в русской исторической литературе: о нем появились новые документы и исследования, имеющие ту особенную цену, что они, уясняя факты, выводят, наконец, личность императора Павла из анекдотического тумана, которым она окружена была целое столетие; вместе с тем, собирается громадный материал для освещения жизни русского общества Павловского времени и созидается тот исторический мост между царствованиями Екатерины II и Александра I, отсутствие которого так чувствовалось и чувствуется при изучении событий русской истории начала XIX века.В течение двадцати лет, в самое тяжелое время его жизни, Павла Петровича всячески поддерживал преданный и бескорыстный друг, фрейлина его жены, императрицы Марии Федоровны, — Екатерина Ивановна Нелидова.Настоящая книга пытается воссоздать ее образ на основе выпавшей ей исторической роли.Издание 1902 года, приведено к современной орфографии.
В этом сравнительно небольшом труде автор, по собственному признанию, делает попытку воссоздания истинного исторического образа России времен правления Павла, которое в современной Шумигорскому историографии рассматривалось «по преимуществу с анекдотической точки зрения». «У нас нет даже краткого, фактического обозрения Павловского периода русской истории: анекдот в этом случае оттеснил историю» — пишет историк в предисловии. Между тем в полной мере уйти от пересказа большого количества ярких эпизодов, в которых проявлялся эксцентричный характер императора, Шумигорскому тоже не особенно удалось. В приложении к настоящему изданию помещены интересные для исследователей эпохи письма графов Никиты и Петра Паниных к императору. Издание 1907 года, текст приведен к современной орфографии.
Евгений Севастьянович Шумигорский (1857–1920) — русский историк. Окончил историко-филологический факультет Харьковского университета. Был преподавателем русского языка и словесности, истории и географии в учебных заведениях Воронежа, а затем Санкт-Петербурга. Позднее состоял чиновником особых поручений в ведомстве учреждений императрицы Марии.В книгу «Тени минувшего» вошли исторические повести и рассказы: «Вольтерьянец», «Богиня Разума в России», «Старые «действа», «Завещание императора Павла», «Невольный преступник», «Роман принцессы Иеверской», «Старая фрейлина», «Христова невеста», «Внук Петра Великого».Издание 1915 года, приведено к современной орфографии.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».
О существовании предхристианства – многовекового периода «оглашения» Руси – свидетельствуют яркие и самобытные черты русского православия: неведомая Византии огненная символика храмов и священных орнаментов, особенности иконографии и церковных обрядов, скрытые солнечные вехи народно-церковного календаря. В религиозных преданиях, народных поверьях, сказках, былинах запечатлелась удивительно поэтичная древнерусская картина мира. Это уникальное исследование охватывает области языкознания, филологии, археологии, этнографии, палеоастрономии, истории религии и художественной культуры; не являясь полемическим, оно противостоит современным «неоязыческим мифам» и застарелой недооценке древнерусской дохристианской культуры. Книга совмещает достоинства кропотливого научного труда и художественной эссеистики, хорошо иллюстрирована и предназначена для широких кругов читателей: филологов, историков, искусствоведов, священнослужителей, преподавателей, студентов – всех, кто стремится глубже узнать духовные истоки русской цивилизации.
На протяжении полутора столетий вандалы, имя которых стало, вследствие злонамеренной пропаганды, символом бессмысленного разрушения, играли решающую роль в мировой истории. Они пришли из Скандинавии, жили в Силезии, Южной Германии, Бургундии, Испании, Африке. Они потрясли античный мир, захватили Карфаген и поставили на грань уничтожения Римскую империю, но сами были ею уничтожены. Истории беспримерного взлета и падения оклеветанного народа посвящена новая книга Вольфганга Акунова.
Книга является переизданием двухтомной монографии (т. I вышел в 1947 г., т. II — в 1961 г.), которая до сих остается единственным исследованием, охватывающим всю сложность исторической проблематики эпохи Возрождения в целом. Монография — классическое произведение не только советской, но и мировой марксистской историографии. Книга рассчитана на историков, филологов, искусствоведов, широкий круг читателей, интересующихся проблемами всеобщей истории.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Тевтонский орден, один из трех крупных духовно-рыцарских орденов (наряду с орденами госпитальеров и тамплиеров, во многом послужившими для него образцами), возник в Святой Земле во время 3-го крестового похода (конец ХII века). С тех пор минуло более 800 лет, а орден существует и в наше время. Орден-долгожитель, он несет в себе дыхание далекого прошлого, заставляя наших современников взирать на него с любопытством и восхищением. История Тевтонского ордена представляет собой масштабное полотно, на котором запечатлены значимые события и личности; она естественно вписывается в историю стран Европы.