Отечественная война 1812-го года - [22]
Наполеон провел в Смоленске всего три дня, боясь, что Чичагов и Витгенштейн успеют пресечь ему отступление на реке Березине, но князь Кутузов фланговым движением уже преградил ему дорогу 3 ноября у Красного, прославленного в начале войны подвигом Неверовского. Наполеону надлежало здесь пробиваться чрез русские войска, проходя дорогу под сосредоточенным огнем русских батарей, поставленных вдоль дороги. Кутузов не хотел и здесь вступать в битву с Наполеоном, но он решил, прежде чем допустить французов по Березине, ослабить французскую армию и разгромить те ее корпуса, которые еще сохранили военное устройство и были способны к сопротивлению. Цель эта была вполне достигнута: разбиты были совершенно корпуса маршалов Даву и Нея. В течение 3-х дней сражения у Красного, французы потеряли 6000 убитых и раненых, 20 000 пленных и 116 орудий, тогда как мы потеряли всего до 2000. Сам Наполеон спешил переправиться с гвардией за Днепр, узнав, что отряды русских войск заходят ему тыл. Пленных было у русских уже так много, что не знали, что с ними делать: целые сотни их отправляли во внутренние губернии под стражей нескольких солдат.
Вечером 6 ноября, по окончании боя, Кутузов подъехал к бивуакам гвардейского корпуса и у палатки его командира, генерала Лаврова, сел пить чай. В это время кирасиры привезли отбитые французские знамена и составили из них навес в роде шатра. Хваля подвиги войск, фельдмаршал заметил: «Если по совести разобрать, то теперь каждый не только старый солдат, но и новичок-ратник столько заслужили, что осыпь их алмазами — они все еще недостаточно будут награждены. Ну, да и что говорить, истинная награда не в крестах и алмазах, а в совести нашей». Потом Кутузов рассказал, как он гордился, получив георгиевскую звезду за взятие Измаила и представлялся по этому случаю императрице Екатерине. «Иду я себе, думаю: у меня Георгий на груди, дохожу до кабинета, отворяются двери и — что со мной сталось и теперь не опомнюсь: я забыл про Георгия и что я — Кутузов, я ничего не видал, кроме небесных голубых очей, кроме царского взора Екатерины. Вот была награда!» Кутузов замолк, и все кругом его молчало. Один из семеновских офицеров сказал: «Это напоминает сцену из трагедии «Дмитрий Донской». Другой закричал: «Ура спасителю отечества!» И это «ура» повторило все войско. Этот торжественный возглас тронул каждого из присутствовавших, а Кутузова более всех. Он вдруг встал на скамейку и закричал: «Довольно, довольно, друзья, эта честь не мне, а русскому солдату — и, бросив вверх фуражку, закричал: — Ура доброму русскому солдату»! Когда затихли возгласы, Кутузов продолжал беседу и прочел новую басню Крылова: «Волк на псарне», которую только что получил из Петербурга. Вместо овчарни попав на псарню и почуяв беду, волк (Наполеон) попробовал вступить в переговоры.
Читая этот последний стих, князь Кутузов снял фуражку и указал на свои седины. Присутствовавшие поняли смысл басни, когда он дочитал ее до конца и громкое «ура» раздалось по войскам. За подвиги русских войск в Смоленской губернии Кутузову пожаловано было наименование «Смоленского».
Тяжела была участь, постигшая Наполеоновы войска под Красным, но еще тяжелее была участь тех безоружных и отсталых его армий, которые, ища спасения от голода и холода, бросались в села и деревни по обе стороны столбовой дороги. Тут на неприятелей обрушилось мщение народа. По рассказу современников, появлявшиеся из лесных трущоб толпы крестьян бросались на мародеров, останавливали кареты и ряды экипажей, в которых сидели раненые или истомленные французские чиновники, часто с женами и детьми. Сверкающие ножи, топоры и рогатины были первым выступлением к страшной участи, ожидавшей врагов среди темных осенних ночей в стране для них неизвестной. Напрасны бывали слезы, убеждения, напрасны обещания богатого выкупа, клятвы прислать из отечества еще богатейшие. Неприятели говорили языком чуждым: их мольбы были непонятны… Иногда, смягченные воплями и отчаянием, старейшие из крестьян дозволяли неприятелям бросать между собою жребий: черный и белый — на жизнь и смерть и оставляли жизнь, кому выпадал белый. Случалось, что детство и красота находили пощаду. Вообще же общим голосом против врагов было: «Зачем вы пришли топтать наши поля, разорять и позорить дома? Разве не вы, злодеи, сожгли города и села? Не вы ли, нечестивцы, ставили коней в святые церкви Божии?»
Переправившись у Орши через Днепр, Наполеон, провожаемый казаками, «этой, по его выражению, неопасной, но утомительной конницей», двинулся к Березине. Морозы стали крепчать «Главная квартира Наполеона, гвардия и прочие войска шли перемешавшись, в величайшем беспорядке, — говорит Дюма, генерал-интендант французской армии. — Марш или, лучше сказать, бегство к Орше, был самою плачевною картиною, какая может поразить сердца и взоры французского солдата. Грустно было смотреть на императора, когда он верхом, окруженный с своим штабом, с трудом пробирался сквозь толпы солдат, большею частью безоружных, не сохранявших ни малейшего порядка. На половине перехода Наполеон остановил гвардию, велел ей построить каре и, вступив в средину его, сказал слабым дрожащим голосом: «вы видите расстройство армии. По несчастному стечению обстоятельств, большая часть солдат бросила ружья. Если вы последуете их гибельному примеру, то вся надежда потеряна. Вам вверено спасение армии, вы оправдаете мое выгодное о вас мнение. Необходимо не только офицерам наблюдать за порядком службы, но и солдатам строго смотреть друг за другом и самим наказывать тех, кто удаляется из полков».
Царствованию императора Павла в последнее время посчастливилось в русской исторической литературе: о нем появились новые документы и исследования, имеющие ту особенную цену, что они, уясняя факты, выводят, наконец, личность императора Павла из анекдотического тумана, которым она окружена была целое столетие; вместе с тем, собирается громадный материал для освещения жизни русского общества Павловского времени и созидается тот исторический мост между царствованиями Екатерины II и Александра I, отсутствие которого так чувствовалось и чувствуется при изучении событий русской истории начала XIX века.В течение двадцати лет, в самое тяжелое время его жизни, Павла Петровича всячески поддерживал преданный и бескорыстный друг, фрейлина его жены, императрицы Марии Федоровны, — Екатерина Ивановна Нелидова.Настоящая книга пытается воссоздать ее образ на основе выпавшей ей исторической роли.Издание 1902 года, приведено к современной орфографии.
В этом сравнительно небольшом труде автор, по собственному признанию, делает попытку воссоздания истинного исторического образа России времен правления Павла, которое в современной Шумигорскому историографии рассматривалось «по преимуществу с анекдотической точки зрения». «У нас нет даже краткого, фактического обозрения Павловского периода русской истории: анекдот в этом случае оттеснил историю» — пишет историк в предисловии. Между тем в полной мере уйти от пересказа большого количества ярких эпизодов, в которых проявлялся эксцентричный характер императора, Шумигорскому тоже не особенно удалось. В приложении к настоящему изданию помещены интересные для исследователей эпохи письма графов Никиты и Петра Паниных к императору. Издание 1907 года, текст приведен к современной орфографии.
Евгений Севастьянович Шумигорский (1857–1920) — русский историк. Окончил историко-филологический факультет Харьковского университета. Был преподавателем русского языка и словесности, истории и географии в учебных заведениях Воронежа, а затем Санкт-Петербурга. Позднее состоял чиновником особых поручений в ведомстве учреждений императрицы Марии.В книгу «Тени минувшего» вошли исторические повести и рассказы: «Вольтерьянец», «Богиня Разума в России», «Старые «действа», «Завещание императора Павла», «Невольный преступник», «Роман принцессы Иеверской», «Старая фрейлина», «Христова невеста», «Внук Петра Великого».Издание 1915 года, приведено к современной орфографии.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».
О существовании предхристианства – многовекового периода «оглашения» Руси – свидетельствуют яркие и самобытные черты русского православия: неведомая Византии огненная символика храмов и священных орнаментов, особенности иконографии и церковных обрядов, скрытые солнечные вехи народно-церковного календаря. В религиозных преданиях, народных поверьях, сказках, былинах запечатлелась удивительно поэтичная древнерусская картина мира. Это уникальное исследование охватывает области языкознания, филологии, археологии, этнографии, палеоастрономии, истории религии и художественной культуры; не являясь полемическим, оно противостоит современным «неоязыческим мифам» и застарелой недооценке древнерусской дохристианской культуры. Книга совмещает достоинства кропотливого научного труда и художественной эссеистики, хорошо иллюстрирована и предназначена для широких кругов читателей: филологов, историков, искусствоведов, священнослужителей, преподавателей, студентов – всех, кто стремится глубже узнать духовные истоки русской цивилизации.
На протяжении полутора столетий вандалы, имя которых стало, вследствие злонамеренной пропаганды, символом бессмысленного разрушения, играли решающую роль в мировой истории. Они пришли из Скандинавии, жили в Силезии, Южной Германии, Бургундии, Испании, Африке. Они потрясли античный мир, захватили Карфаген и поставили на грань уничтожения Римскую империю, но сами были ею уничтожены. Истории беспримерного взлета и падения оклеветанного народа посвящена новая книга Вольфганга Акунова.
Книга является переизданием двухтомной монографии (т. I вышел в 1947 г., т. II — в 1961 г.), которая до сих остается единственным исследованием, охватывающим всю сложность исторической проблематики эпохи Возрождения в целом. Монография — классическое произведение не только советской, но и мировой марксистской историографии. Книга рассчитана на историков, филологов, искусствоведов, широкий круг читателей, интересующихся проблемами всеобщей истории.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Тевтонский орден, один из трех крупных духовно-рыцарских орденов (наряду с орденами госпитальеров и тамплиеров, во многом послужившими для него образцами), возник в Святой Земле во время 3-го крестового похода (конец ХII века). С тех пор минуло более 800 лет, а орден существует и в наше время. Орден-долгожитель, он несет в себе дыхание далекого прошлого, заставляя наших современников взирать на него с любопытством и восхищением. История Тевтонского ордена представляет собой масштабное полотно, на котором запечатлены значимые события и личности; она естественно вписывается в историю стран Европы.