Отечественная история IX—XIX вв. - [44]
Мстислав Удалой и Даниил Романович переправились через Днепр с остатками войска. Часть Орды во главе с Джебе и Субедеем преследовала русских до Переяславца, но, столкнувшись со свежими русскими полками, повернула назад. Остальные во главе с темниками Чегир-ханом и Таши-ханом осадили лагерь киевлян. Те храбро бились три дня, но их погубило предательство бродников: их воевода Плоскиня поклялся, что при сдаче оружия русские будут пощажены, и Мстислав Романович сдался. Но татары всех князей и воевод положили под настил, на котором пировали, и раздавили, а остальных увели в рабство.
Кроме тех, кто погиб при преследовании, русское войско потеряло на Калке около 70 тыс. человек, в том числе и шестерых князей – Мстислава Черниговского и его сына Василия, Изяслава Луцкого, Юрия Несвижского, Святослава Шумского и Изяслава Каневского. Государство половцев было уничтожено и включено в состав империи монголов. Затем монголы вторглись в Камскую Болгарию, но, потерпев поражение, возвратились в Среднюю Азию.
4.3. Походы батыя и сопротивление русских княжеств
Сын Джучи Бату-хан (1227—1255), получивший в улус западные земли (улус Джучидов), в 1236 г. начал поход на Русь, по пути разгромив Волжскую Болгарию и подчинив кочевые народы степи. Осенью 1237 г. многотысячная армия монголов сосредоточилась на реке Воронеж.
В.Б Кощеев отмечает, что в литературе утвердились цифры, характеризующие численность монголо-татарского войска, вторгшегося на Русь в 1237 г., в пределах 30—300 тыс. человек. Автор, основываясь на данных европейских разведчиков (в частности, венгерского монаха Юлиана) и иранского историка Рашид-ад-Дина, а также на сообщениях русских летописей, считает, что собственно монгольское войско насчитывало 50—60 тыс. человек. Если сюда прибавить 80—90 тыс. немонгольских войск, то в целом численность армии Западного похода составляла 130—150 тыс. человек. Но накануне вторжения войско было разделено на четыре части, три из которых приняли участие в военных действиях на Руси (4-я – тыловая – действовала против половцев). 1-я (приволжская) группировка в 20—30 тыс. воинов подступила к Суздальскому княжеству, тогда две остальные численностью 70—80 тыс. двинулись к Рязани. Понятно, что ни одно русское княжество не могло выставить такого войска.
Неверно думать, что князья многочисленных древнерусских княжеств, занятые сведением счетов друг с другом, совершенно игнорировали надвигавшуюся с Востока угрозу и не предпринимали никаких предохранительных дипломатических и военных мер. Разгром монголо-татарами на реке Калке в 1223 г. русско-половецкого войска не прошел для них бесследно. Попытки организовать коллективный отпор кочевникам ясно видны в действиях русских князей во время первого похода монголо-татар против древнерусских княжеств. Когда в декабре 1237 г. Батый остановился близ южных границ Рязанского княжества, на переговоры с ним выехал не только рязанский, но и князья пронский и муромский, вместе отвергшие требования о выплате дани. Черниговский князь Михаил Всеволодович послал на помощь Рязани, чья оборона длилась семь дней (князь Юрий Ингваревич погиб), 300 воинов с Евпатием Коловратом, который со своим отрядом стал первым русским партизаном.
В январе 1238 г. монголы вторглись во Владимиро-Суздальское княжество и под Коломной разбили владимирские полки (Юрий Всеволодович послал под Коломну войско с сыном Всеволодом) и рязанскую дружину погибшего в бою Романа Ингваревича. Однако в этой битве погиб младший сын Чингисхана Кулькан. Кроме этого случая и гибели в Хорезме внука Чингисхана Мутугена, больше потерь среди Чингизидов не было. Затем в течение пяти дней была взята Москва, где был убит воевода Филипп Нянко и захвачен в плен малолетний сын Юрия Всеволодовича Владимир.
Оборона Владимира, которой руководили князья Всеволод и Мстислав Юрьевичи и воевода Петр Оследюкович, длилась четыре дня – с 3 по 7 февраля. Причем владимирский епископ Митрофан единственный из русских епископов не покинул город. При штурме Владимира монголы сожгли вместе с укрывшимися в нем людьми Успенский собор. В начале февраля другой монгольский отряд захватил Суздаль.
После взятия Владимира монголы разделились: часть пошла на Ярославль, часть – на Нижний Новгород, а часть – на север, где северо-западнее Углича на реке Сити 1 марта 1238 г. произошла решающая битва. В сражении вместе с владимирскими войсками бились дружины Ростовского, Ярославского, Угличского и Юрьевского княжеств. Однако эти коллективные действия были малоэффективны, так как объединения сил трех-пяти княжеств было явно недостаточно для успешного противостояния сильному и опытному противнику. Здесь погиб владимирский князь Юрий Всеволодович, а последним князем, погибшим в Северо-Восточной Руси, стал плененный в битве на Сити Василько Константинович Ростовский. 5 марта после двухнедельной осады был взят Торжок, и до распутицы оставалось еще полтора месяца, но Батый не пошел на Новгород, за 100 км от него у Игнач-креста повернув назад. Монголам не удалось захватить Новгород, но он попал от них в зависимость и платил дань. Отход напоминал облаву: были разгромлены Переяславль Южный и Чернигов, обороной которого командовал князь
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.