Отечественная история IX—XIX вв. - [4]
Хотя славяне миновали рабовладение как особый экономический уклад (см. И. Фроянов), но патриархальное рабство у них было, хотя и на уровне регионального явления и просуществовало всего около двух веков. Все дело в том, что в VIII—IX вв. рабовладельческий строй был уже пройденным этапом мировой истории. Кроме того, достигнутый восточными славянами уровень развития производительных сил был несовместим с широким применением рабского труда. Иноземцам запомнились такие качества славян, как гостеприимство и добродушие, почтение к родителям и умение веселиться.
Основу экономической жизни восточных славян составляло земледелие, основанное на трудоемкой залежной или подсечно-огневой системе. Должно быть, в силу этого стройные и русые славяне отличались могучим телосложением, высоким ростом, большой силой и главное – выносливостью. Из сельскохозяйственных культур славяне особенно охотно сеяли просо и пшеницу, гречиху и ячмень. Тогда как ржи было мало, а овес вообще отсутствовал.
В VI—VIII вв. в земледелии произошел ряд важных перемен, связанных с изменением упряжных средств, применением железных сошников и внедрением паровой системы. Появление паров в свою очередь привело к более широкому распространению ржи. Впрочем, к IX в. паровая система продолжала сочетаться с лесным перелогом.
Совершенствование орудий труда и новые способы земледелия дали возможность отдельным семьям вести самостоятельное хозяйство на своем наделе в рамках соседской общины, где каждый крестьянин имел право на надел пахотной земли, который можно было передать по наследству, тогда как угодья находились в нераздельном пользовании всей общины. Эта перестройка привела к освобождению крестьянина от пут родового строя, делала его более независимым и мобильным; теперь отдельные семьи или группы семей могли выделиться из рода и отправиться на освоение новых земель, что ускоряло процесс колонизации.
Обработку земли славяне вели лошадьми с орудиями плужного типа, а скотоводство помимо лошадей было представлено разведением крупного рогатого скота, овец и свиней. Большую роль в экономике играли промыслы: бортничество, рыболовство и охота, дававшая пушнину для одежды. Кроме того, меха служили для славян деньгами при обменах с иноземцами. Главными предметами торговли, по свидетельству Н.М. Карамзина, «были невольники, драгоценные меха, мед». Достаточно широкое распространение торговли стало основанием для создания торговой теории (В.О. Ключевский, П.Н. Милюков, Г.В. Вернадский), согласно которой именно торговля была господствующей формой деятельности восточного славянства. Впрочем, подавляющее большинство историков этих взглядов не разделяют, обращая внимание прежде всего на развитие земледелия и ремесла.
Археологические находки разнообразных орудий из железа (топоров, клещей, гвоздей, сошников, ключей, замков и пр.) относятся к концу VIII – началу IX в., что свидетельствует о специализации ремесла. Ранее всего выделились обработка металлов и гончарное производство. Наши предки не умели достигать температуры плавления железа (1500 °С), поэтому в древнерусских сыродутных печах («домницах») из болотных руд получали сначала насыщенные железом пористые слитки – «крицы», которые затем ковали. Также высоко было развито ювелирное и косторезное мастерство. Всего насчитывалось более 50 видов ремесленного производства.
При слабости развития внутренней торговли (торги были слабо связаны между собой) работа ремесленников была чаще всего на заказ, а товары из города в деревню попадали редко, да и то к общинной верхушке. Осуществление торговли мелкими торговцами также свидетельствовало о наличии в славянском обществе имущественной дифференциации. В свою очередь развитие торговли предопределяло становление меновой системы: сначала был «скот» (деньги вообще), а к XI в. появляется термин «куна» (меха пушных зверей, и прежде всего куницы, которые позднее стали разрезать на лоскутки). При этом древнерусское денежное обращение имело двойственный характер: серебряная монета и меховая валюта, которая играла роль внутренних денег. Впрочем, чеканка своей монеты («златников» и «сребреников»), которая являлась не только средством обмена, но и символом государственного суверенитета, начинается только при Владимире.
Другим признаком распада родового общества стало появление, начиная с VIII в., первых городских центров – протогородов, которыми становились и центры известных по летописи племенных объединений-княжений, и поселения торгово-ремесленного характера на оживленных торговых путях. У таких поселений была разная судьба: одни исчезли в войнах, другие по не всегда понятным причинам запустели. Тогда как третьи к Х в. превратились в «нормальные» средневековые города с укрепленным «детинцем» (кремлем) в центре, окруженным торгово-ремесленным посадом.
1.3. Происхождение древнерусского государства
Повсеместно само возникновение института государства заняло длительный период. Оно стало возможным (более того – неизбежным) лишь на той стадии развития общества, когда коренные интересы его существования потребовали создания системы управления и руководства, гарантирующей определенную стабильность и сохранение целостности данного социума. Иначе говоря, государство есть продукт самоорганизации общества, поднявшегося на весьма высокую ступень своего исторического развития. Сложность понимания этого рубежа вызвана во многом тем, что мы, взирая на него с вершины XXI в., находимся под воздействием представлений о современном государстве. Конечно, в начале второго тысячелетия наши предки жили в иных условиях, но мы не можем не видеть связь и определенную схожесть между зачатками государственности, их становлением на просторах Восточно-Европейской равнины и дальнейшей трансформацией этой власти. Путь от родового строя, где царил добровольно признаваемый авторитет первого среди равных, к княжескому управлению прошли и восточные славяне.
