Отец - [13]

Стол накрыли по-вчерашнему. Отец сделал последний стежок на валенке, словно поставил себе задачу кончить работу к завтраку, с трудом выпрямился и сел к столу. Его лицо было серым от бессонной ночи.

— Больной ты, папа, и трудно тебе. И почему ты не уходишь на пенсию? — прямо спросил Дмитрий. — На отдых?

— На пенсию? А вот мне работать хочется. — Отец усмехнулся. — Налей-ка по рюмочке. — Выпив целую стопку и закусив, он продолжал:

— Сам суди: какой же отдых? Раньше старикам печка предоставлялась, а теперь вот газовые плиты пошли. Как это я отдыхать буду?

— А я, папа, всерьез считаю, что ты должен о себе подумать. Ты же больной.

— Больной — это верно. Да вот штука какая: сколько себя помню — все что-нибудь да болит: то зуб, то голова, то палец какой зашибешь… А о себе я думаю. Да только, сынок, не понимаю, как это человек может уйти на отдых и на отдыхе ждать смерти… Пообождать хочу. Может, смерть и уважит, потерпит и без отдыха не скосит меня. — Отец сурово поглядел Дмитрию в глаза, и этот взгляд сказал Дмитрию, что он затеял ненужный разговор.

В комнату вошел пожилой мужчина.

— В самый раз вроде угадал, — сипловато сказал он. — Слыхал я, что гость дорогой к вам приехал. — Он просеменил к Варваре Константиновне. — Здравствуй, сватьюшка… Доброго здоровья, сват, — он протянул руку через стол Александру Николаевичу. — С приездом, Дмитрий Александрович, — как бы из почтительности не осмелясь подать Дмитрию руку, вошедший осклабился в улыбке, показав крепкие желтоватые зубы.

— Садись, сват. Чем богаты… — сказал Александр Николаевич. — Издалека ли путь держишь?

— С базару. — Сват опустился на стул рядом с Дмитрием.

— Познакомься, Митя, — торопливо сказала Варвара Константиновна. — Это родня наша, родитель Вики, Сергей Яковлевич.

Сергей Яковлевич крякнул и приосанился. Дмитрий пожал его сильную руку. Лицо Сергея Яковлевича было свежее и румяное, говорило о том, что он много трудится на свежем воздухе в мороз и в зной; на вид ему было не более сорока пяти лет. Чисто подбритую сильную шею плотно охватывал воротничок сатиновой сорочки; дешевый, но свежий синий галстук топорщился тугим узлом; округлым сильным плечам, широкой спине Сергея Яковлевича было тесно в коричневом грубошерстном пиджаке. Вика была похожа на него, во всяком случае, свои зеленые глаза она унаследовала от отца.

— Как здоровье сватьюшки? — спросила как будто с участием Варвара Константиновна, ставя перед нежданным гостем чайный стакан и тарелку.

— Да ведь как сказать. Не жалуется. В работе хворать не приходится. Некогда, — ответил Сергей Яковлевич.

— Да-да. И не говорите, — поддакнула Варвара Константиновна.

— Нас с сыновьями сколько мужиков? Бригада! А она на все женские дела одна, — явно гордясь своей семьей, пояснил Сергей Яковлевич.

— Мы, сватушка, уж пропустили, — сказал Александр Николаевич. — Догонять тебе придется. — Он налил тонкий чайный стакан на две трети водкой и подал гостю. — Знаю твою норму. Готовь-ка хорошего «пыжа», как охотники говорят.

Варвара Константиновна придвинула свату миску со студнем и горчицу; все чокнулись, и Сергей Яковлевич залпом выпил свою «норму».

— Хорошо со свежего воздуха, — сказал он и отправил в рот большой кусок студня, а следом за ним целый помидорчик; откусив пирога и как-то молниеносно все прожевав и проглотив, заговорил: — Вот, говорю, хозяйке моей нелегко. А дочка? Дочка живет одна, и легко живет. И внучку к нам не пускает погостить. А почему? Чурается нас. У нас семья и хозяйство, и все должны жить для семьи и хозяйства. А она, Вика, только в свое удовольствие. И мужа, Артема, от себя отпустила. А муж? Муж тоже живет для себя и в свое удовольствие. Попрыгун… Ишь ты, до ремонта тракторов ему забота. Что он их, своими руками ремонтирует? Приехал — и ночи, считай, не ночевал. Какие только там у него дела? Видишь, как нас, отцов, благодарят! — Сергей Яковлевич круто повернулся к Дмитрию. — Правильно я говорю?

Дмитрий догадался, что сват уже хлебнул где-то до прихода к Поройковым.

— Не знаю… Не знаю, — ответил он, невольно отодвигаясь от Сергея Яковлевича.

Александр Николаевич зло блеснул глазами и спросил, глядя в сторону:

— А что, сват, на базаре-то подыскивал?

— Машина нужна. Автомобиль.

— Грузовой? — с виду простодушно полюбопытствовал Александр Николаевич.

— Пикап хорошо бы. Универсальный, так сказать. Да ведь не найдешь его. А хорошо бы: в лесу сколько грибов было осенью! Вози да соли.

Дмитрию показалось, что Сергей Яковлевич дразнит отца: вот, дескать, смотри, как я живу.

— А зимой на базар. Глядишь, и еще лишняя копейка завелась в кармане, — согласился Александр Николаевич. — Да подумаешь, какое дело — грибы. У вас в погребе и огурцы, и помидоры, кабана скоро заколете. Машина — она время и труд сэкономит.

— Верно, отец, верно говоришь, — вставила и свое слово Варвара Константиновна. — И за фуражиком можно бы съездить. А то ведь я вижу, как вы мимо окон наших на коляске мешки возите.

— Вот именно: бензину-то уйдет на полтора целковых, не боле.

— Да, сват, машину тебе действительно надо. — Александр Николаевич вылил гостю в стакан остатки водки. — А дом расширять не думаешь?