Отец смотрит на запад - [15]

– Простите, у меня действительно проблемы. Должны были на этой неделе перечислить зарплату, но…

– Поздняк трепыхаться! Я уже здесь, гони бабки.

Юрок по-хозяйски зашел в комнату, осмотрел диван, который еще хранил вмятину от сидевшей только что Кати, и хотел было устроить досмотр и компьютерного стола, единственного предмета мебели, который Катя привезла в его квартиру. Вдруг поскользнулся и растянулся посреди комнаты. Падая, пытался ухватиться за Катю, но она оказалась проворнее и вмиг отскочила к окну. Под ногу Юрку попался злополучный таз, плеснувший на линолеум. Квартиродатель с грохотом упал в лужу. Катя еще больше запахнулась в халат и съежилась.

Юрок вскочил и в два шага оказался рядом с Катей. Катя отшатнулась. Он поймал ее запястье и с силой сжал.

– Слышь, откуда таз здесь? Ты хочешь соседей затопить? Смотри, как вздулся паркет уже от воды!

– Это линолеум.

– Что ты сказала?

Юрок смотрел, как белеют костяшки на руке, придерживающей халат, и чувствовал себя невероятно сильным.

Это было редкое чувство в его жизни. Как и все его коллеги, Юрок пришел в охрану на время. Но, как и остальным охранникам, ему вдруг понравилась власть хотя бы над мелкими магазинными воришками. Он чуял волнение детей, когда проходил мимо полок со сладостями, поглаживая гладкую черную дубинку. В такие моменты его серые глаза как будто тоже становились черными, как его дубинка, как его форма, как черный пластиковый пакет, который выдавали на кассе.

– Это линолеум, не паркет, – неожиданно отчеканила Катя.

– А я хозяин здесь, а не хрен с горы.

– Мне кажется, вы перегибаете палку.

– Ты сейчас договоришься! – Юрок по привычке погладил бедро, где обычно у него висела дубинка, и по-хозяйски стал расхаживать по комнате, которая была гостиной, спальней и рабочим кабинетом одновременно. – Это что такое? Тебе ванны мало?

Он сверлил маленькими зрачками следы от мокрых ног на полу и сырое полотенце. Катя поджала губы и пальцы на ногах.

– Ладно, зато знаю, что деньги не на салоны красоты тратишь, – как будто смягчился Юрок.

– Мне вот-вот должна прийти зарплата, – сказала Катя уже не так уверенно, как минутой ранее про паркет. – Я вам сразу перечислю.

– Не, я на это не куплюсь. Или плати, или выметайся. Что-то не нравится – выметайся, но все равно плати.

Катя вытерла следы полотенцем и унесла его в ванную, куда еще не проник запах хвойного одеколона Юрка. Казалось, как только она покинет кафельный замок – окажется в его владении, где он будет осматривать ее, как витрину с деликатесами. Сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и поняла, что ей тяжело дышать от того, как туго она затянула на талии бабушкин махровый халат.

– Катюха, ну ты где? В Караганде? Выходи.

– Да, секунду.

Катя полезла в телефон и проверила в очередной раз банковское приложение. На карте по-прежнему было денег на одну поездку в метро. Она набросала несколько предложений в заметках, перечитала, добавила смайлик и разослала немногочисленным друзьям.

В комнате царил Юрок. Он рассматривал корешки книг, будто видел их впервые. Некоторые брал в руки, вертел и возвращал в шкаф, но не на прежнее место, а куда-нибудь рядом. Водил скрюченным пальцем по тоненьким деревянным рейкам на стекле, недовольно морщился и размазывал пыльный войлок по мешковине брюк.

– А я думал, ты чистюля. – Юрок облокотился на книжные полки. – Катюх, ну чего делать будем? Как договоримся? Может, ты мне педикюр сделаешь?

– Я уже написала друзьям, попросила в долг. – Катя решила не показывать Юрку, как она его боится.

– О, вот как раз узнаешь, кому ты нужна на этом свете. Хотя по своему опыту могу сказать, что никому.

Телефон завибрировал в махровом кармане. Рука Кати потянулась за новостями.

– Ну чего там? – Юрок цокнул языком.

– Мне перевели половину суммы. – Катя застучала пальцами по экрану телефона. – Я перекину вам сейчас. А остальное в понедельник, ладно?

– Ты в уши долбишься, что ли? Мне нужны все двадцать косарей. Не десять, не пятнадцать – двадцать. И не на телефон, а вот сюда. – Юрок вывернул карман брюк и улыбнулся, как будто довольный своей находчивостью и артистизмом.

– Юрий, простите, вы не могли бы выбирать выражения?

– Слушай меня сюда, коза, у меня пока еще глаза мандой не зашиты, и я вижу, во что ты хату превращаешь.

Юрок потел и кислым своим запахом постепенно проникал в Катю. Она сужала ноздри, будто настраивала фильтр. Но когда он взмахнул руками, показывая, «во что превратилась квартира», запах ударил по носу. Катя посмотрела на закрытую форточку. В наследство от предыдущих жильцов ей досталась сломанная ручка. Одна часть торчала из рамы, другая валялась между стеклами среди мертвых мух и выгорала на солнце. Катя склеила части, и теперь ей казалось, что сто́ит подойти к окну, как Юрок заметит пластиковый блеск скотча на пожелтелой ручке и обвинит ее в порче имущества.

– Ты хахаля, что ли, ждешь?

Приятно брякнуло банковское уведомление. Катя отвернулась, чтобы проверить баланс. Юрок схватил ее за локоть и силой развернул к себе. Он вдруг почувствовал себя отрицательным героем голливудского фильма, но только с хорошим для него финалом. Мысль так понравилась ему, что, прежде сутулый, он вдруг выпрямился, расправил грудь, потянулся макушкой к старой люстре и в зеркале заметил, как по-новому села на нем чоповская куртка.