Отец смотрит на запад - [11]
Катя не была такой людоедкой. С ней вообще все было по-другому. Наина вспомнила, как любовалась ее гладкой кожей и длинными ресницами, как набирала полные легкие ее младенческого запаха и брала в свою большую ладонь Катины суетливые ручки. Но Катя взрослела, и запах менялся. Она стала пахнуть Серикбаем и Аманбеке, печеной картошкой и шкурой барана.
Чтобы не чувствовать эту вонь, Наина наносила под ноздри несколько капель масла ладана, которое купила в железнодорожном вагончике, временно заменяющем храм. Там умещались алтарь и крошечный прилавок, за которым такая же крошечная старушка продавала свечи, иконки и все необходимое православному. В вагончике было хорошо.
Здесь Наина стала прятаться от детей, мужа и быта. Было одно купе в конце вагона, но туда, кроме священника, никто не заходил. До его двери почти не добирался солнечный свет из маленьких окон. В мерцании свечей казалось, что батюшка выходит из тьмы.
Когда Наина впервые за много лет пришла к причастию, к ней вернулся покой, и она стала вынашивать мысль, как ей вернуться к Богу. Отменить ту жизнь, которой она жила до этого вагончика.
Наина увидела зеленую морду поезда и обрадовалась. Она с умилением думала, какой чудесной будет ее жизнь в новом городе, в старинном монастыре, в окружении чистых людей. Она усвоила урок и не будет повторять ошибок прошлого. Бог все равно найдет и заберет свое. От него не спрятаться ни за мужем, ни за материнством.
Наина остановилась ненадолго, прислушалась, загадав про себя, что если она услышит голос Маратика, то, может быть, останется в поселке и будет жить при храме и замаливать грехи. Пришлось бы, конечно, повоевать с Абатовыми из-за денег, но в конце концов они бы смирились с утратой и бросились зарабатывать новые деньги, запасаться едой и обрастать ненужными вещами. Наина сдвинула брови, вслушиваясь. По вокзалу неслись крики продавщиц-зазывальщиц о лепешках и баурсаках в дорогу, тепловозные гудки и заученные до автомата фразы диспетчера «Поезд отправляется…». Маратик молчал. Наина, с просветленным лицом и с полным ощущением своей принадлежности Богу, протянула молодому проводнику билет и паспорт.
– Ваш вагон восьмой, – деловито сказал парень.
Наина прошла к следующему вагону. Запах разогретых шпал, специфичный душок аммиака из-под брюха поезда напомнил Наине молодость. Она мысленно отмотала долгие годы жизни в поселке до времени, когда крестилась в церкви и впервые поехала на практику поездом.
В другой ситуации шумные пассажиры раздражали бы ее, но сейчас Наина смотрела на них даже с умилением, и если бы Катя или Серикбай увидели ее, они не узнали бы в этой помолодевшей счастливой женщине свою мать и жену.
– К своим еду, – зачем-то пояснила Наина соседям по купе, улыбнулась и отвернулась к окну.
В дверях стояла высокая женщина в голубых джинсах и алой шуршащей ветровке с салатовым воротником. В поселке так никто не одевался. Катя удивилась и сначала приняла гостью за артистку цирка, не успевшую переодеться после представления. Потом присмотрелась и поняла, что, если снять с женщины куртку, она станет похожей на учительницу из фильмов: осанка как по линейке и строгая прическа. Катя пыталась прикинуть ее возраст и не смогла: в волосах седина, а лицо гладкое.
– Добрый день, – поздоровалась женщина молодым голосом, чем окончательно сбила Катю с толку.
– Здравствуйте, – настороженно ответила Катя.
– Абатовы здесь живут?
– Да.
– Я могу войти?
Катю учили, что нельзя открывать дверь посторонним, но голос незнакомки неожиданно зазвучал очень знакомой маминой интонацией, и Катя впустила гостью.
– А ты, значит, дочь Наины? – Женщина осматривала светлыми глазами Катю, словно ощупывая.
– Да. А вы кто?
– Ирина Рудольфовна. Твоя бабушка.
Катя округлила глаза и нервно улыбнулась.
– Врете? – Она спряталась за висевшее на вешалке мамино пальто, которое еще не успела утащить Аманбеке. – Что-то вы не похожи на бабушку. Бабушки старые.
– Я никогда не вру. – Женщина посмотрела на себя в зеркало, пригладила прическу и добродушно улыбнулась. – Ну, могу я вас обнять, юная леди?
Катя нехотя вышла из-за маминого пальто. От Ирины Рудольфовны незнакомо пахло чем-то приятным. Она нагнулась к внучке и протянула руки для объятий. Катя вдруг поняла, что ее давно никто не обнимал, и заплакала.
– Ну, ну, девочка. Все теперь будет хорошо. Где Наина?
– Сбежала. – Катя заплакала еще горше. – Взяла все деньги и сбежала. А меня бросила.
Обняв внучку, Ирина Рудольфовна незаметно понюхала Катины волосы и на секунду сморщила нос.
– А знаешь что, Катенька? Давай я тебя искупаю?
Катя удивилась, но кивнула. Слишком молодая бабушка быстро скинула куртку и прошла за внучкой в ванную комнату. Она как будто расстроилась при виде ванны, но вслух ничего не сказала. Закатала рукава, насыпала порошок и щеткой стала рисовать восьмерки по белой с ржавыми разводами эмали. В этом плавном движении было что-то от Наины. Катя медленно стаскивала с себя домашнюю одежду и взвешивала все за и против купания.
С одной стороны, ей не верилось, что эта женщина – ее бабушка, которой можно доверять, с другой – она не могла вспомнить, когда мылась в последний раз. К тому же ей захотелось пахнуть приятно и свежо, как эта Ирина Рудольфовна, а не залежалыми корпешками, как Аманбеке. Нарядная бабушка достала из своего рюкзака красивые пузырьки и расставила их на полке в каком-то только ей известном порядке, несколько раз проверила температуру воды локтем и, добавив розового геля из первой бутылочки, кивнула Кате.
Когда коварный барон Бальдрик задумывал план государственного переворота, намереваясь жениться на юной принцессе Клементине и занять трон её отца, он и помыслить не мог, что у заговора найдётся свидетель, который даст себе зарок предотвратить злодеяние. Однако сможет ли этот таинственный герой сдержать обещание, учитывая, что он... всего лишь бессловесное дерево? (Входит в цикл "Сказки Невидимок")
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.