— Не хотите ли вы сказать, что становитесь сговорчивее только в исключительных случаях? — прищурился Артур.
У аристократов ценилось мастерство намёков. Говорить так, чтобы ничего конкретного не сказать. Если честно, эта любовь к намекам не красила самих аристократов, но я понимал, почему это так важно. Когда намекаешь, всегда есть возможность сказать, что тебя не так поняли. А когда говоришь прямо, без возможности разных толкований, за слова придётся отвечать. Это тоже аристократы любили. Если твоё слово ничего не стоит, то и дела вести с тобой никто не захочет. Достаточно раз облажаться, чтобы испортить репутацию на десятилетия.
— Это снова намёк на что-то? — спокойно спросил я, не желая играть в эти игры.
Так-то понятно, о чем он. Угрожает. Мол, Дюваль наехали на мою родню, напали на меня, поэтому я и прогнулся под них. Тогда, может, и роду Габенов сделать то же самое, чтобы я стал сговорчивее?
Но, повторюсь, намёки — это не прямые угрозы. За них по морде бить нельзя.
— Думаю, господин Эдгард, мы прекрасно поняли друг друга, — снисходительность смешалась с высокомерием.
Понятно, почему их род на вторых ролях.
— Господин Артур, хотите расскажу вам притчу? — спросил я и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Жил-был искусный кузнец. Работал себе спокойно, трудился, любимым делом занимался. А любил он мечи ковать. Щиты тоже ковал. Да и подкову мог сделать. Или вилку там. Талантливый он был. За какую работу ни брался, всегда у него получалось. Был он настолько талантливым, что сковал великий меч. Который кого угодно с одного удара на две части разрубал. Пошла молва. Но молва такая штука, что слухи искажались и не до всех в первозданном виде доходили. И вот как-то на этого кузнеца напали. Ввалились какие-то вандалы, забор повалили. Кузнецу это не понравилось. Взял он молот, дал им по башке и передал толику мудрости. Вандалы за ум взялись, извинились, с кузнецом разговорились, он им пару мечей и продал. Почему бы не продать. Об этой истории другие люди прознали. Подумали, что кузнец — простофиля и на него надавить можно. А у кузнеца в тот момент настроение плохое было. Взял он молот потяжелее и… — я замолчал и уставился на Артура.
Его и на минуту не хватило.
— Что же дальше?
— А дальше он этим молотом расхерачил всех наглецов, что ему настроение портили.
— Какая интересная… притча.
— Думаю, мы друг друга поняли, Артур.
— Ваша правда, Эдгард, — его улыбка в ходе моей речи поблекла.
— Тогда, если взаимопонимание достигнуто, прошу на выход. Дела, к сожалению, ждать не будут.
Несколько секунд мы играли в гляделки, а потом он молчал поднялся. Когда уходил, не попрощался.
— Как я понимаю, броню они заказывать не будут, — сказала Нино, зайдя ко мне.
— Добавь род и клан Габен в черный список. Резко посылать не надо, если снова придут, но, если что, у нас очередь забита на десять лет вперед.
— Я ему о меньших сроках говорила.
— Ничего страшного.
— Хорошо.
Черный список тоже был политикой. И чем выше я буду подниматься, тем чаще мои действия начнут ею становиться. Пора привыкать.
— Знаешь, что я тут подумал…
— Что тебя достали? — спросила Нино.
— Это тоже, — улыбнулся я. — Как насчёт аукциона? Мы вроде это как-то обсуждали.
— В принципе, ты уже достаточно известен, чтобы это сработало.
— Хочу сделать ограниченную партию. К примеру, сотню доспехов, которые будут продаваться раз в месяц.
— Это растянется на почти девять лет.
— Около того. Сделаю эту сотню и больше не буду.
— Ну… Ты ведь хотел, чтобы это стало общедоступной технологий. Тогда она поможет стабилизировать обстановку, когда у всех будет броня. А так её выкупят самые богатые, то есть самые сильные и станут ещё сильнее.
— И что изменится? Сейчас и так покупают в основном самые-самые. Можно сделать по сто брони каждого доспеха. Или двести штук первого ранга, сто штук второго ранга и тридцать штук третьего ранга. Будете по несколько штук каждый месяц продавать. А я буду всех доброхотов на аукцион отсылать.
— Как скажешь, так и будет, — покладисто согласилась Нино, за что заслужила мой недовольный взгляд.
Сам реши, сам ответственность неси. Ладно, разберусь как-нибудь. Пойду лучше расчётами займусь, чтобы мозги прочистить. Не хочу домой возвращаться в дурном настроении.
Всё же этот Артур смог мне его испортить. И что-то подсказывает, что не он последний, кто захочет правдами и неправдами получить от меня что-то уникальное.
***
О беременности мы узнали десятого апреля. Тогда же Гвоздева подтвердила, что та в самом начале. Несмотря на мои уговоры, Катя наотрез отказалась сидеть дома и никуда не ходить. Продолжила заниматься делами, аргументируя это тем, что затворничество будет слишком подозрительным.
Я же находился в некотором смятении. Беременность вроде как есть, но никаких её признаков нет. Животик пока не появился, настроение у супруги не скачет, о других проявлениях тем более рано говорить. Что не мешало нам обсуждать перепланировку дома, детскую комнату, то, где будем рожать и какую коляску купим.
— А как аристократы рожают? В смысле аристократки. Ну, ты поняла.
— Дома, с повитухой. Целителей часто приглашают и бригаду врачей, чтобы рядом была.
