Отец Иоанн Кронштадтский - [13]

Ясно и с сердечной убедительностью говорил он о важности для нас, детей, уроков Закона Божия: для сохранения веры, чистоты сердца и влечения к молитве. С первого же дня отец Иоанн внушил всем нам серьезное отношение к Закону Божию, и дома я всегда приготовление уроков начинал с его предмета. И это осталось навсегда.

Каждый раз, когда подходил день его урока, нами овладевало тихое, радостное ожидание его прихода.

Поучения Батюшки дышали силой такой веры, что каждое его слово глубоко проникало в душу. Его наставления, полные отеческой любви, принимались сразу, с сердечной готовностью следовать им. И мы наставлялись в своих отношениях к родителям, к Церкви, к старшим лицам в добрых поступках. Вся детская жизнь освещалась Батюшкой.

Объяснения уроков были понятны и ясны.

История еврейского народа показывает, что залог благоденствия всякого народа — это Богопочитание, уклоняясь от которого евреи терпели беды.

Однажды наше внимание было привлечено при входе в класс Батюшки тем, что в руках он держал целую стопку разноцветных книжек. Это оказались жития святых, разъяснения праздников, описания святых мест и душеполезные беседы. Каждый из нас получил по книжке.

— Читайте, дети, внимательно, — говорил Батюшка, — сколько в этих книжках благодати Божией!

По прочтении всех книжек приносилась другая стопка. И мы находили удовольствие в чтении этих книжек, в которых так все просто, с такой верой было рассказано.

После раздачи книг Батюшка объяснял урок следующего дня и тогда наконец начинал спрашивать. Желающих отвечать урок обыкновенно было много. Учеников 5-6 стояло около его кафедры и наперерыв просились отвечать. Протягивались нетерпеливые руки и слышались умоляющие возгласы: “Батюшка, позвольте мне!” Тогда Батюшка сам назначал нам очередь.

Он внимательно выслушивал ответ, иногда поправлял, кивал одобрительно головой, говоря: “Хорошо, хорошо, так, так!" Потом гладил счастливца по голове и ставил полный балл. Счастливец, весь сияющий, отходил, садился на свое место и, вынув жития святых, начинал читать.

Не знавших урока не было. Было бы невыносимо стыдно получить неполный балл.

Помнится случай неподдельного горя и слез, когда кто-то получил 5 с минусом. Мы начали утешать товарища. Причина его горя, кажется, была передана Батюшке, и он вызвал его в следующий раз.

Во время уроков в классе было тихо и порядок не нарушался.

Счастливы и незабвенны дни этого общения с Батюшкой. Чувствовалась общая, тесно связывающая всех взаимная близость и душевность.

Еще более незабвенны были уроки Закона Божия во II классе, когда мы учили Новый Завет.

Объясняя жизнь Христа Спасителя, Его заповеди и чудеса, отец Иоанн преисполнялся весь духовным подъемом; вдохновенным взором он смотрел на нас, слова его умиляли и несказанно трогали, согревали той теплотой, которой была полна его душа. Румянец оживления на лице его становился ярче. Пламенная вера, дышавшая в каждом его слове, и трепетная восторженность рассказа — передавались нам. И такими недавними казались нам жизнь Спасителя, Его проповедь и общение с народом.

Слезы выступали на глазах Батюшки во время рассказа о Крестных страданиях Спасителя. Грусть проникала и в наши сердца. Мы сидели потрясенные, притихшие. А когда учили это и рассказывали, мы глубоко, по-детски, это переживали. И это осталось на всю жизнь! Ведь случилось страшное и великое! Темные силы думали восторжествовать, доведя до Креста Богочеловека, не предполагая, что смерть будет попрана Светлым Его Воскресением, и как же они посрамились!

Батюшке задавали вопросы, и он охотно отвечал.

Случаи повседневной жизни также будили нашу любознательность. Батюшка беседовал с нами о них, и слова его настолько были убедительны и так трогали нас, что мы сидели не шевелясь.

Прошел еще год, и мы в III классе. Начали учить устройство храма и церковную службу. Батюшка стал объяснять нам значение церковного Богослужения как общей молитвы Творцу.

Он пояснял нам: “В храме вы — пред лицом Божества!” И это нам было страшно и таинственно. “Стойте благоговейно в храме и внимайте всему, что там поется и читается. Это трудно, но надо. Ходите чаще в церковь, дети! Молитесь от всего сердца. Молитва — вода живая46, душа ею утоляет жажду свою”.

— Ты в какую церковь ходишь? — послышался сзади чей-то тихий вопрос.

— В морской манеж, — так же тихо ответил Сережа П.

Иногда мы сговаривались между собой и шли на церковную службу в Андреевский собор, и там во время Литургии нам казались необычайными сила и теплота молитв нашего Батюшки.

Незаметно шла служба. Когда же открывались массивные Царские врата, сквозь облако кадильного дыма таким чудно далеким в алтаре казался нам силуэт отца Иоанна, но в то же время и близким: в детское сердце проникала сладость сознания, что сегодня на уроках он был с нами. Чувство умиления и нам, детям, было так понятно и знакомо.

Во время уроков нашего Батюшки были всегда тишина и внимание. Мы ловили каждое его слово и не замечали ничего вокруг.

Иногда Батюшка приходил на урок усталый: видимо, ночь была без сна от молитвы или посещения больных. Тогда он был молчалив, слушал ответы, борясь с одолевающей дремотой. Мы затихали. “Батюшка устал, молился, верно, всю ночь”, — шептали мы друг другу.