Отец Ефрем невольно отшатнулся.
— Не любишь, — заключил рыжий. — Так вот ему тогда! — и смачно плюнул на матовый лоб черепа.
Тяжелый вздох прокатился по храму, отец Ефрем перекрестился.
Кости в раке уложили «ёлочкой», приставив сверху перевёрнутый череп «для смеху» и запретили приближаться к ним «до особого распоряжения».
На следующий день отец Ефрем с болью в сердце читал расклеенные по городу листовки, призывающие всех взглянуть на мощи, «выставленные на всеобщее обозрение трудящимися».
Отец Ефрем открыл глаза. Задремал? В последнее время это с ним часто случалось. Ведь ночью-то и не спит совсем: открывает храм, зажигает свечи, молится вместе со всё сокращающейся паствой о вразумлении безбожников.
А птицы-то как поют! Заслушаешься!
