Отец Александр Мень: «Люди ждут Слова...» - [14]
Моральная атмосфера в стране начала изменяться. Названия произведений, нашумевших в ту эпоху, выглядят знаменательными, независимо от литературных достоинств самих произведений: они говорят об «искренности», намекают на нежелание личности быть использованным в качестве «рычага», утверждают, что человек жив не «хлебом единым».
Тогда же начался возврат к ценностям, которые с яростью уничтожали после революции. Надежда Мандельштам, вдова замечательного русского поэта Осипа Мандельштама, погибшего в ГУЛАГе, воссоздает это в своих мемуарах, где блестяще анализирует эволюцию менталитета в России на протяжении века. Сменились поколения. Люди были уже не так запуганы, как прежде. Они сомневались в том, что их отцы поступали правильно, они больше не верили, что все дозволено[73].
Один из героев Солженицына вспоминает жуткие стихи, которые дети учили в школе:
«А надо бы совсем наоборот. К чертовой матери с вашей ненавистью, мы наконец хотим любить! — вот какой должен быть социализм»[74]. Такая переоценка ценностей только начиналась.
Теперь уже больше не говорили, что нельзя сделать яичницу, не разбив яиц, но еще верили в возможность состряпать коммунистическую яичницу, иначе говоря, построить коммунистическое общество. Молодежь на площади Маяковского думала, что для этого достаточно избавиться от последствий сталинщины и вернуться к «чистоте» Ленина и его сподвижников. Герой Солженицына, бесспорно, шел дальше, говоря о «нравственном коммунизме». Но так или иначе, идеалом казался «коммунизм с человеческим лицом», о котором потом, в 1968 году, возвестят лидеры Пражской весны.
Верующие тоже почувствовали результаты десталинизации. На свободу стали возвращаться многие священнослужители, однако они были так измучены перенесенными испытаниями, что пользоваться обретенной свободой им оставалось недолго. Отец Иеракс обосновался в маленьком домике во Владимире и умер в 1959 году. У отца Петра Шипкова хватило сил вновь взять приход и даже довести до конца реставрацию храма, но умер он в том же 1959 году. Владыка Афанасий скончался на несколько лет позже, в 1962 году. Но до самой смерти гражданские власти не разрешали ему служить в местной церкви[75].
В отличие от остального общества, Церковь оттепелью пользовалась недолго. В 1958 году коммунистическая партия решила начать новую крупную антирелигиозную кампанию. Хрущев объявил, что построение коммунистического общества будет завершено лет через двадцать. «Совершенно очевидно, что до этого религия должна исчезнуть». Лавина антирелигиозной пропаганды обрушилась на страну.
В «Журнале Московской патриархии» работали сотрудники, в обязанность которых входило постоянно следить за советской прессой и сообщать о всех статьях, содержавших намеки на религию. Работники этой службы наконец не выдержали и взмолились о пощаде, так как каждый день выходило столь много статей, изобличавших религию, что их физически невозможно было собрать. Впервые после войны начал издаваться антирелигиозный журнал под названием «Наука и религия». Антирелигиозные брошюры и книги выходили миллионными тиражами. Одна из первых была обязана своим появлением бывшему преподавателю семинарии и называлась «Почему я перестал верить в Бога». Под таким давлением несколько священников отступили от веры, и пресса, разумеется, по каждому такому поводу устраивала большой шум.
Больше половины церквей в стране было закрыто. Местные ответственные работники, как правило, делали это грубо, приказывая ломать все, что находилось внутри храма. Иной раз в течение одного дня закрывали до ста пятидесяти церквей[76]. Священники, лишившиеся своих приходов и оставшиеся без всяких средств к существованию, нередко бывали вынуждены идти по миру, чтобы прокормить себя и свои семьи. Значительно уменьшилось число монастырей: из ста, существовавших после войны, осталось лишь шестнадцать. Пять семинарий были ликвидированы. Продолжали существование только три семинарии (в Москве, Ленинграде и Одессе) и две духовные академии (в Москве и Ленинграде).
Возобновились аресты среди духовных лиц, было организовано несколько судебных процессов, но в целом власти предпочитали теперь действовать либо административными методами, ссылаясь на мотивы безопасности, перепланировку города, санитарные условия и т. д., либо оказывая давление на патриархию и духовенство. Вмешивались во все, и прежде всего в перемещение епископов[77].
Упоминание об этих действиях, плохо завуалированных, можно найти в секретном докладе, написанном несколько лет спустя и ставшем известным благодаря утечке. Речь в нем идет о монастырях, но подобным же образом поступали и с церквами: «Руководствуясь указаниями директивных органов, за последние годы на местах проведена значительная работа по сокращению сети монастырей. В этих же целях использовано и возросшее влияние Совета по делам Русской Православной Церкви на патриархию и епископат. Руками церковников было закрыто несколько десятков монастырей. В 1963 году под благовидным предлогом (оползни в пещерах, необходимость исследования грунта и реставрации) была закрыта Киево–Печерская лавра, привлекавшая до 500 тысяч паломников»
Книга о замечательном богослове — христианине, о выдающемся борце за дело Христоово, каким он был и каким он продолжает жить как в своих трудах, так и в памяти людей, имевших счастье знать его лично.
Михаил Евграфович Салтыков (Н. Щедрин) известен сегодняшним читателям главным образом как автор нескольких хрестоматийных сказок, но это далеко не лучшее из того, что он написал. Писатель колоссального масштаба, наделенный «сумасшедше-юмористической фантазией», Салтыков обнажал суть явлений и показывал жизнь с неожиданной стороны. Не случайно для своих современников он стал «властителем дум», одним из тех, кому верили, чье слово будоражило умы, чей горький смех вызывал отклик и сочувствие. Опубликованные в этой книге тексты – эпистолярные фрагменты из «мушкетерских» посланий самого писателя, малоизвестные воспоминания современников о нем, прозаические и стихотворные отклики на его смерть – дают представление о Салтыкове не только как о гениальном художнике, общественно значимой личности, но и как о частном человеке.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
«Необыкновенная жизнь обыкновенного человека» – это история, по существу, двойника автора. Его герой относится к поколению, перешагнувшему из царской полуфеодальной Российской империи в страну социализма. Какой бы малозначительной не была роль этого человека, но какой-то, пусть самый незаметный, но все-таки след она оставила в жизни человечества. Пройти по этому следу, просмотреть путь героя с его трудностями и счастьем, его недостатками, ошибками и достижениями – интересно.
Борис Владимирович Марбанов — ученый-историк, автор многих научных и публицистических работ, в которых исследуется и разоблачается антисоветская деятельность ЦРУ США и других шпионско-диверсионных служб империалистических государств. В этой книге разоблачаются операции психологической войны и идеологические диверсии, которые осуществляют в Афганистане шпионские службы Соединенных Штатов Америки и находящаяся у них на содержании антисоветская эмигрантская организация — Народно-трудовой союз российских солидаристов (НТС).
Эта книга является второй частью воспоминаний отца иезуита Уолтера Дж. Чишека о своем опыте в России во время Советского Союза. Через него автор ведет читателя в глубокое размышление о христианской жизни. Его переживания и страдания в очень сложных обстоятельствах, помогут читателю углубить свою веру.