Ив Аман писал свою книгу не для российского читателя, а для французов, поэтому он рассказывает в ней о каких-то вещах, которые нам 10 лет тому назад казались очевидными и общеизвестными. К чему это привело? Теперь в совершенно другую эпоху оказалось, что эта информация просто необходима не только для иностранца, но и для читателя в России, особенно для людей, принадлежащих к новым поколениям и для тех, кто в советскую эпоху не был вовлечен в круг проблем, связанных с верой в Бога. Книга Ива Амана оказалась востребованной у нас более, чем это было, когда она вышла в свет по-русски в первый раз.
Остается только понять, почему французскому писателю удалось то, что не сумел сделать никто из нас. Думаю, прежде всего, по той причине, что он, хотя и близко знал о. Александра и не случайно считает себя его учеником и духовным сыном, однако все же смотрел на его «труды и дни» глазами человека с Запада, пусть не совсем, но все же со стороны, и поэтому видел то, что не мог увидеть никто из нас. Ив — человек в высшей степени скромный и смиренный. О своих личных отношениях с о. Александром Менем он не говорит нигде, и поэтому заметить, до какой степени в этой книге много личного и нигде более не сказанного, сможет только самый внимательный и искушенный читатель.
Однако, именно так, подобно книге о. Софрония (Сахарова) о старце Силуане и это — рассказ, написанный учеником об учителе, своего рода «Воспоминания о Сократе», но только не те, что оставил Ксенофонт, а такие, какие мог бы написать Платон, если бы ему хватило смирения не вкладывать в уста Сократу свои собственные мысли. Не сказать об этом я просто не мог.
Отец Александр относился к числу людей, которые не боятся. Он не боялся ходить в больницы к тяжело больным и умирающим, хотя это было запрещено строжайшим образом, не боялся проповедовать и, более того, говорить о вере с детьми, практически открыто нарушая советские законодательство. Не боялся языка своей эпохи и в отличие от практически всех своих собратьев умел (подобно апостолу Павлу) говорить с «язычниками» о Христе на языке этих язычников. Не боялся синтезировать опыт своих предшественников, очень разных и порою взаимоисключающих друг друга, и это у него получалось удивительно хорошо, ибо делал он это не на уровне человека, но на уровне любви Божьей. Не боялся нового.
На Руси христианин зачастую обращен почти исключительно в прошлое. В прошлом мы ищем не только образцы подлинного православия и святости, но и ответы на те вопросы, которые мучают нас сегодня. Поэтому нередко мы пытаемся сделать так, чтобы жизнь и сегодня была такой, какою была она столетия назад. Отцу Александру такой подход был чужд. Глубоко укорененный в традиции, знавший православие не по книгам, но выросший в катакомбах предвоенного времени, он весь был обращен в будущее. В его руках Библия становилась компасом, который верно указывает пути в грядущее. И именно в этом заключается его подвиг.
Священник Георгий Чистяков Москва, май 2000 г.
