Отдых у моря - [3]

— Надо взять такси, — сказала Люся.

Они вышли на вокзальную площадь, и Костя кинулся к единственной серой машине с шашечками. Но толстый лысый человек в светлом костюме с удивительным проворством обогнал Костю и захватил такси.

Костя беспомощно оглянулся на Люсю. «Растяпа!» — подумала Люся, но вслух этого не высказала. Костя впрочем угадал ее мнение по выражению лица.

— Скажите, далеко до автовокзала? — спросил он у женщины, подметавшей площадь.

— Близко. Вон в тех тополях автовокзал.

Костя почувствовал себя реабилитированным и с превосходством поглядел на Люсю: «Автовокзал рядом, а тебе зачем-то потребовалось такси».

Они отыскали в тополях автовокзал, но автобус уходил не скоро. Зато здесь стояло множество такси. Нашлись и попутчики до Джубги. Не прошло и получаса, как они тронулись в дальнейший путь.

Николка крепко спал у Люси на коленях. Люся больше не пыталась его будить: ей казалось, что Николке станет страшно, если он вдруг поглядит из машины вниз.

Ей самой было страшно. Очень высоко поднялась дорога. И какие крутые повороты! А лихой шофер-армянин ни чуточки не сбавляет скорость, он, наверно, привык к этим дорогам, для него, наверно, одно удовольствие — такая быстрая езда.

— У вас здесь бывают аварии? — нерешительно спрашивает Люся.

Костя недовольно гмыкает: «Нашла о чем спрашивать!»

— Нет, — говорит шофер. — Тут аварии нельзя делать. Пока до моря долетишь — ни одной косточки целой не останется.

«Нельзя, — думает Люся. — Как будто аварии делают нарочно, в зависимости от того, льзя или нельзя».

— А там, в Москве, прямые дороги? Там ведь гор нету?

— Прямые, — подтверждает Люся.

— И случаются аварии?

— Редко, — говорит Костя.

— Пфуй, на прямой дороге — и аварию делать. На прямой дороге можно спать за баранкой, как этот мальчик. Там скучно работать. Здесь тоже можно спать — дорога теперь широкая, спрямленная. Вот раньше была дорога — это дорога! Узкая была дорога. У самых скал. И шла под деревьями — ветки машину задевали. Вон она, старая дорога, видите? Такая вся была.

— Страшно по такой ездить? — спросила Люся.

— Не страшно. Хорошо. Горы чувствовал. Природу чувствовал. Природа человека не любит. Человек приходит — она хиреть начинает. Был лес — нету лесу. Это разве лес? Тут пройти нельзя было.

— Смотри, Люся, палатки какие-то внизу, — сказал Костя.

— Туристы, — объяснил шофер.

Машина достигла перевала и стала спускаться вниз. Там, у моря, виднелась горная речка и стоял поселок.

Они еще несколько раз поднимались по спиральной серой дороге на перевалы и спускались вниз к поселкам. Попутчики Холодовых, средних лет супруги, направлявшиеся в дом отдыха, всю дорогу молчали: должно быть, недавно поссорились.

Люсю начинало мутить от крутых поворотов, она побледнела. Костя это заметил и перегнувшись к ней, участливо спросил:

— Тебе плохо?

— Ничего, — сказала Люся.

— Теперь близко, — утешил шофер.

Машина еще раз поднялась на перевал, еще раз нырнула в ложбину, сделала с десяток крутых поворотов и въехала в Джубгу. Молчаливая чета сошла у дома отдыха, а Холодовых шофер повез дальше по адресу, который записала для Люси на клочке синьки Валентина Петровна.

— Вон море, — сказал шофер и тут же круто повернул от моря в сторону.

Газетный киоск, продуктовый ларек, магазин пронеслись мимо. Почта, мостик над мутной речкой, гора арбузов посреди зеленой лужайки… Похожие друг на друга домики, разделенные садами, тянутся вдоль дороги. Над заборами свисают ветви слив и яблонь, прогнувшиеся от тяжести плодов.

Машина резко сбавила скорость и остановилась.

— Здесь, — сказал шофер.

3

Договариваться о квартире Люся пошла одна, а Костя с чемоданом, рюкзаком и Николкой остался на краю дороги у заросшей травою канавки.

Нерешительно отворив калитку, Люся постаралась принять независимую осанку и прошла по узкой мощеной дорожке между домом и садом в глубь двора. Никто не встретился, кроме пушистого серого котенка. За углом дома она увидала молодую смуглую женщину, которая сидела на низенькой скамеечке и в большом эмалированном тазу давила помидоры. Рядом с нею стояла девочка лет двух, курчавая, очень хорошенькая, и ела сливу.

— Здравствуйте, Ксеня, — сказала Люся.

Валентина Петровна еще в Москве сказала ей, что хозяйку зовут Ксеней.

Женщина подняла голову, критически оглядела Люсю и лишь после значительной паузы ответила на приветствие.

— Я к вам от Валентины Петровны, — заговорила Люся просительно. — Мы первый раз приехали, без путевок… Очень на вас надеемся… Валентина Петровна так вас хвалила…

Хозяйка недоумевающе смотрела на Люсю снизу вверх, в то же время машинально расправляясь с помидорами.

— Вот письмо… записка, — сказала Люся, протягивая рекомендательную бумагу.

Хозяйка вытерла о фартук правую руку, взяла записку и пробежала ее глазами.

— Валя, — задумчиво проговорила она, — это какая же Валя? Рыжая?

— Нет, она черная.

— Черная… Стриженая неровно, в желтом сарафане?

— Нет, у нее был зеленый сарафан. И волосы такие пышные… Да, правильно! — вдруг встрепенулась Люся. — Рыжая, рыжая! Она прошлым летом красила волосы в ржавый цвет.

— Ну, знаю, — сказала хозяйка. — На терраске жила. Отдельный угол. За занавеской. Полтора рубля платила.