Отдых на свежем воздухе - [59]

– Ну ты даешь, – искренне удивился приятель. – Я б на твоем месте даже вопросов таких не задавал, а уже паковал бы сумку, чтоб как отпустят, так сразу в Сальварию ехать. Тем более что девушка же тебе письмо с приглашением прислала.

Оливио вздохнул:

– Прислала… Но ведь… у нас ничего не может быть, зачем травить себе и ей душу?

– Поверь, тебе нужно туда поехать, – Жоан покачал головой. – Мне дедуля как-то сказал, что нам дозволено немногое, но уж то, что дозволено, надо использовать на всю катушку. И если ты любишь ее, а она – тебя, но при том вы оба понимаете, что ничего не может быть – ну хоть потанцуйте на балу, что ли. Для маэстрины Сесильи ты же позируешь, хотя она тебе просто нравится, а любишь ты ведь Алисию, а? Вот. Она тоже заслуживает хоть чего-то.

Весь вечер Оливио потом думал над словами Жоана, и решил, что тот все-таки прав. Так что на следующий день он сказал Робертино, что поедет с ним. Робертино обрадовался и поволок его по магазинам – выбирать девушкам подарки, ведь по кестальским обычаям на Равноденствие полагалось дарить подарки любимым и близким. Оливио понятия не имел, что можно подарить Алисии Сальваро, и хотел было купить какую-то безделушку, но сообразил спросить у друга. Оказалось, что правильно сделал: у Алисии было много поклонников и все дарили ей безделушки кто во что горазд, а она всё это потом передаривала подружкам и горничным. Робертино отвел его в большую книжную лавку, где Оливио купил книгу о дофартальском искусстве. Для Луисы же он, подумав, купил у плайясольского ювелира брошь с хризолитами и нефритовой камеей. У юной доньи Альбино почти не было никаких украшений, только те, что отдал ей Оливио (а он получил их от матери по наследству). А владетельной донье как-то не к лицу быть одетой слишком скромно. Робертино это тоже понимал, потому, повздыхав, купил браслет с хризолитами и, неудержимо краснея, попросил ювелира выгравировать на внутренней стороне свои инициалы. Ювелир не удивился – всем известно, что паладины, лишенные права на семейное и любовное счастье, частенько задаривают нравящихся им женщин всякими дорогими штучками, и это в порядке вещей, редко кому приходит в голову из-за этого ревновать или беспокоиться. Так что он выполнил просьбу и по своей инициативе даже упаковал подарки в красивые коробочки.

Сальвария встретила их ярким солнцем и цветущими плодовыми деревьями. Хоть здесь и было довольно высоко над морем, но Сальварская долина отличалась хорошим климатом, так что весна обычно тут была ранняя и без заморозков.

В Кастель Сальваро ехать не стали – на время праздника все семейство поселилось в Сальварийском дворце, где и должен был проходить бал. Постоянно жить здесь было бы тесно и неудобно, но провести несколько дней вполне можно. Робертино и Оливио пришлось делить одну комнату на двоих на втором этаже, в соседней устроились Хайме и Доменико, а в другом конце коридора – Алисия, Луиса и Леа. Комнаты между ними заняли Марио с его Розитой и Хосе с Карминой. Граф и графиня поселились в другом крыле, в трех комнатах, остальные помещения второго этажа заняли приближенные, а на первом слуги начали обустраивать всё для гостей и бала.

За ужином Алисия сидела прямо напротив Оливио и все время на него смотрела так, что это заметили остальные. Граф прошептал жене:

– Как жаль, что он – паладин. Для Алисии была бы очень достойная партия, еще и по любви…

– И правда, – вздохнула донья Маргарита. – Как жаль… Да и Роберто… как он смотрит на Луису! Конечно, для сына Сальваро сделаться доном Альбино – невеликая честь, но я бы… я бы желала этого. Он был бы счастлив… Может, мы с тобой были неправы, когда уговорили его уйти в паладины?

Граф тоже посмотрел на сына и на Луису:

– Да. Мы были неправы. Ведь Хайме, как выяснилось, сам возжелал в паладины, и я вижу, что это не придурь, он и правда этого хочет. Эх… что нам стоило подождать хоть немного, пока Хайме бы подрос?

– Может, Хайме, как постарше станет, почувствует вкус жизни и передумает, – опять вздохнула Маргарита. – Как бы там ни было, поздно сожалеть. Надеюсь только, что Роберто сможет справиться и как-то эту любовь пережить. Да и Алисия тоже – кажется мне, что влюбилась она не на шутку.

Поговорить с девушками сразу после ужина у паладинов не получилось: дон Сальваро предложил им пройти в его кабинет. Кабинет в сальварийской резиденции наместников оказался больше похожим на гостиную или приемную. Там был растоплен камин и возле него поставлены три кресла.

– Садитесь, – предложил паладинам граф и сам сел в одно из кресел, разжег дымную палочку, вставил в мундштук из черно-белого оникса и затянулся. Выпустил дым, посмотрел на сына:

– Рад, что ты приехал, Роберто. Мы все рады, что уж говорить... И тебя, Оливио, я тоже рад видеть. Знаю уже все подробности насчет судебных разбирательств, по делу Ийхос дель Маре в том числе. Ты не побоялся вынести всю эту… грязь на публику, а это требует большого мужества. Даже большего, чем я могу себе представить, Оливио. Я восхищен.

Оливио склонил голову:

– Спасибо, дон Роберто.

– Но поговорить с тобой я хотел не об этом. Ты ведь теперь считаешься старшим в роду Вальяверде, а значит, можешь решать в том числе и брачные вопросы.