Отдых на свежем воздухе - [56]

– Нелегально можно, – сказал паладин. – Но тогда не будет официальной бумаги. А если бы кто решил нелегально проверить, и узнал бы правду, он бы точно пошел и проверил второй раз, чтобы получить такую бумагу. Но ты права – таких бастардов не должно быть слишком много. Четверых убийца извел, может быть, есть еще кто-то, но за прошедшую неделю никто не умер странной смертью, а значит, убрали всех лишних, кроме Агнессы и того, ради кого это всё затеяно.

– А убийца? Вы сказали – кроме меня и кого-то еще, – Агнесса посмотрела на паладина. – Разве убийца сам не сын… или дочь дона Рьеры?

Он вытащил из кармана свернутый в комочек платок, которым вытирал кровавую печать с тела дриады, и показал его дамам:

– Это кровь убийцы. Я не маг, но Дева даровала мне силу и способность найти по крови ее хозяина. Я его нашел. Но он не вашей крови, донья Агнесса. Чужой человек.

– Вы его нашли? Чужой?.. но зачем же тогда ему убивать? – одновременно спросили Элена и Агнесса. Тут в дверь постучали, девушки замолчали, и Агнесса сказала:

– Войдите.

Появилась экономка Розалья с подносиком, на котором дымилась чашка с мартиниканским шоколадом. Она подошла к паладину, с поклоном подала подносик:

– Угощайтесь, сеньор. Питье-то необычное, но донье приятно, что вам по нраву.

Мануэло взял чашку:

– Благодарю.

Поднес к губам, сделал маленький глоток.

Шоколад с перцем лавой прошел по гортани, вышиб слезу и сбил дыхание, паладин вдруг выронил чашку на ковер, схватился за сердце, закатил глаза и свалился на пол.

Экономка остолбенела, донья Элинора, Агнесса и Элена кинулись к нему. Агнесса крикнула:

– Зовите лекаря, быстро!!!

Розалья опомнилась и кинулась прочь из гостиной, крича: «Ирэна!!! Где Ирэна?!». Едва она выбежала и за ней закрылась дверь, как сеньор Мануэло хрипеть перестал, глаза открыл, сел и совершенно четко и внятно сказал:

– Как вы это пьете, я и вправду чуть не помер.

– Черт тебя подери, Мануэло, нельзя же так пугать, – выдохнула донья Элинора. – Я и сама с перепугу чуть удар не схватила. Что это за балаган ты тут устроил?

– Времени объяснять нет, – сеньор Мануэло улегся на диванчик, положив ноги на подлокотник. – Давайте, обмахивайте меня, делайте вид, будто я вот-вот помру. А пока, донья Агнесса, пошлите Тибо в село, пусть позовет сюда учителя, мол, помощь его требуется. Пусть скажет ему, что у меня от удара разум помутился и речь отшибло, и я почему-то на старой талле заговорил, а ее никто из вас не понимает.

– Ого, а так бывает? – удивилась Элена. – Я слыхала, что люди от удара могут что-то забыть с концами, но чтоб родной язык…

– Бывает, я такое однажды видел, – сеньор Мануэло поерзал, устраиваясь поудобнее. – Элена, милая, вон ту подушечку мне под шею подсунь, а то еще онемеет, пока лекарка сюда добежит… Спасибо. Так вот, Элена… ты из вас самая крепкая. Как учитель с лекаркой сюда придут, тут же дверь запри и встань возле нее, и будь наготове, мало ли. А пока окна позакрывайте, еще повыскакивают...

Едва успели сделать, что он сказал, как в гостиную вбежала экономка, а за ней – молодая женщина, невысокая, но крепкая, одетая в сальмийские женские шаровары и жакет по фартальской моде. В руке у нее был объемистый лекарский чемоданчик.

Элена тут же встала у двери, но ни лекарка, ни экономка этого не заметили. Лекарка подбежала к паладину:

– Кто его на диван положил? Надеюсь, он не сам? Не вставал? – зачастила она.

Донья Элинора ответила:

– Мы сами перетащили. На полу-то неудобно, да и холодно. Мы осторожно, как могли.

Лекарка опустилась на колени у диванчика, раскрыла чемодан и вынула стетоскоп… но когда она протянула руку, чтобы расстегнуть паладинский мундир, Мануэло крепко ее за эту руку сжал:

– Тихо! – и он посмотрел ей в глаза особенным взглядом, от которого у лекарки аж в голове помутилось. – Сиди спокойно.

Она только вяло кивнула. Экономка открыла было рот, но паладин и на нее посмотрел тем же взглядом, и у экономки Розальи подкосились ноги, она села на пуфик, который ей вовремя пододвинула Элена.

– Итак, пока мы ждем учителя, донья Агнесса, позвольте представить вам вашу единокровную тетушку Ирэну, бастардессу старого дона Рьеры, – сказал паладин, садясь на диване и кладя руку на плечо лекарки. Та только всхлипнула, не в силах что-либо сказать – так глубоко воздействовал на нее Мануэло.

– О, – только и сказала донья Элинора.

Агнесса подошла не к Ирэне, а к экономке и с укором посмотрела на нее:

– Вы знали? Как же так… Вы знали. И распускали слухи, будто я колдунья и язычница. Будто я вашу кошку убила… Вы это делали… Делали ради того, чтобы ваша дочь сама стала доньей? Но ведь у нее и без того права больше моих, если вы могли доказать ее происхождение – почему не сделали это сразу после смерти старого дона?

Розалья открыла рот, но не смогла и слова выдавить. Мануэло глянул на нее:

– Говори.

Она икнула, моргнула:

– Я… простите, донья… я не уверена сама была. Ну… дон Рьера меня соблазнил, когда я уж помолвлена была, так что я и не думала, что Ирэна – от него. Я не знала точно, богами клянусь!!! И не говорила никому, пусть меня гром на месте поразит, ежели вру!

Агнесса растерянно повернулась к паладину. Тот кивнул: