Отдельно Взятая Жизнь - [28]
–Отойди!
Запалил фитиль, подхватил здоровой рукой коктейль Молотова швырнул в их направлении и взревел:
– Где ждут желтолицые черти!
Вспышка и крик за окном показывали, что Артемьич достиг цели.
Он скомандовал:
–Принеси бегом водку полбутылки из желтой сумки.
Я принесла, разрезала набрякший кровью рукав
– Намочи полотенце и замотай.
К счастью на руке была сквозная рана, я замотала, Артемьич взвыв от боли, страшно вращая глазами. А потом продолжил бормотать сквозь зубы :
– Волны морские прославят одни геройскую гибель Варяга.
И закончил неожиданно. Скрутив кукиш на здоровой руке, показал в окно:
-Вот вам мои овечки.
За окнами воцарилась тишина. Я осторожно выглянула, в сторону уазика волоча ногу, уползал Селим, поодаль валялось обгорелое тело, остальные лежали в неподвижных позах. Я была готова прострелить колесо Уазика из винтовки Артемьича, но никто не заводил автомобиль.
Набравшись терпения я ждала, наблюдая за расположением тел, мороз между тем усиливался, но о прежнему никто не шевелился.
Артемьич хлебнул водки, и прислонился к стене, устало закрыв глаза.
Я наконец отважилась и осторожно отодвинув засов с раскуроченной двери, вышла. Мороз сразу защипал нос, я осмотрела тела, двое в густой черной щетине, но совсем молодые.
"Денег хотели халявных и покуражиться над беззащитными жертвами да, парни?" Обгорелое тело я смотреть не стала и по кровавому следу осторожно последовала к Уазику, где лежал раненый мной Селим.
Умер?
Его глаза были устремлены в небо
Я наклонилась над ним, разглядывая своего личного врага.
Он резко схватил меня за за пуховик.
С силой, рожденной страхом, я вывернулась, оставив пуховик в его руках. Бандит рванулся за мной, но со стоном упал.
Мы глядели друг на друга с ненавистью.
Вот он, убийца моей тети.
–Зачем ты женщину убил, Селим? спросила я.
Он молчал.
–Можешь не отвечать, я и так знаю. Ты нацелился на квартиру, думал она живет одна, а узнав, что у нее есть родственники, увидев детские вещи, ты ее ограбил и убил.
Селим не произносил ни слова.
–Зачем фермера ограбил?
И не это не было ответа.
–Зачем животных убил?
–Отвези в болница,– наконец разжал губы последний бандит.
–Не отвезу,– злорадно отозвалась я -Ты тут сдохнешь как пес. Поди и дети есть?
–Есть,-произнес Селим– два малчик и девочка.
–А они знают как папа деньги добывает или им все равно?
– Я больше не буду, клянусь, отвези.
– А ты и так не будешь,– рассмеялась я, глядя как холеное лицо искажает гримаса боли.
-Детей моих не жалко, да? спросил бандит?
– Не жалко,– ухмыльнулась я, поднялась и ушла. Мой пуховик, испачканный кровью так и осталась валяться рядом с умирающим Селимом.
* * *
–Артемьич дорогой, ты в рубашке родился,– говорила я, осматривая рану.
Никакого покраснения, температуры или других признаков инфекции, ранение было чистое навылет и он наотрез отказывался ехать к травматологу.
Артемьич мне отдал большой цвета хаки, но зато такой теплый ватник Таисии и я с удовольствием завернулась в него.
Фермер обыскал карманы убитых, нашел деньги, разрешения на работу, паспорта, все были приезжие из среднеазиатской республики. Принеся добычу в помещение, выложил на стол и вопросительно посмотрел на меня.
–Возьми себе, Артемьич, хоть какая то компенсация за убитых животных.
–Вот что Алена, решительно сказал Артемьич – про уборку не беспокойся, такое дело я возьму все на себя.
Однако, ночью я проснулась от рычания и лая. Пришла стая бродячих псов и изгрызла трупы. Я укрылась с гoловой, чтобы тошнотворные звуки не доносились до меня и тщетно старалась заснуть.
Утром Артемьич распугал их выстрелами, уложив крупную лохматую суку и остальные собаки разбежалась.
Он загрузил останки в Уазик в мешки. Я даже не выходила смотреть, да и Артемьич мне запретил.
Звонил куда то, мне сообщил, что связался со старыми друзьями, груз примут и Уазик.
Что ты им сказал Артемьич?
Что залетные гости между собой повздорили, а мне по следствиям таскаться здоровья нет.
-А ты не так прост Артемьич,– подумала я.
Я распрощалась с фермером, пообещав навестить Таисию и на своей Волге с разбитым передним стеклом отправилась в город. Пронзительно ледяной ветер свистел мне в лицо и несмотря на то, что ехала медленно и при включенной печке, я промерзла основательно. Поставила Волгу в ремонт, а сама долго отогревалась в кафе горячим супом, горячим чаем с рулетом и все тряслась от холода.
Официантка в кокетливой пилотке и лососевого цвета униформе в обтяжку презрительно косилась на деревенский ватник Таисии, который была на моих плечах.
Позвонила Юлька, прощебетала свои новости на сегодня: они выступают уже в другом райцентре и там кормят лучше.
В квартире было пусто. Я знала, что тетя похоронена, но какая то часть ждала, что она вот-вот откроет дверь и войдет вопреки всему. В спальню ее я не хотела больше заходить. Потом, когда почувствую, что это будет не так больно.
* * *
Второй день я пользовалась общественным транспортом, так как оказалось, что кроме замены стекла, Волга нуждалась в дополнительном ремонте. Побывала у Таисии, она была все в том же состоянии но врач сказал, что функции постепенно восстановятся. Я вышла из больницы и терпеливо стояла в толпе тамбовчан, выглядывая когда появится мой автобус.
Книга первая. Посвящается Александру Ставашу с моей горячей благодарностью Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
Книга представляет собой оригинальную и яркую художественную интерпретацию картины мира душевно больных людей – описание безумия «изнутри». Искренне поверив в собственное сумасшествие и провозгласив Королеву психиатрии (шизофрению) своей музой, Аква Тофана тщательно воспроизводит атмосферу помешательства, имитирует и обыгрывает особенности мышления, речи и восприятия при различных психических нарушениях. Описывает и анализирует спектр внутренних, межличностных, социальных и культурно-философских проблем и вопросов, с которыми ей пришлось столкнуться: стигматизацию и самостигматизацию, ценность творчества психически больных, взаимоотношения между врачом и пациентом и многие другие.
Франтишек Ставинога — видный чешский прозаик, автор романов и новелл о жизни чешских горняков и крестьян. В сборник включены произведения разных лет. Центральное место в нем занимает повесть «Как надо умирать», рассказывающая о гитлеровской оккупации, антифашистском Сопротивлении. Главная тема повести и рассказов — проверка людей «на прочность» в годину тяжелых испытаний, выявление в них высоких духовных и моральных качеств, братская дружба чешского и русского народов.