Отдельная реальность: Дальнейшие беседы с доном Хуаном - [60]

— Нет. Никак ты не поймешь. Совершенно не важно — нравится тебе страж или нет. Пока ты будешь испытывать к нему хоть какое-то чувство, он останется неизменным — чудовищным, красивым или каким-то там еще. Но если у тебя не будет никакого чувства в его отношении, страж станет ничем, по-прежнему находясь перед тобой.

В утверждении, что столь грандиозное явление, как страж, может превратиться в ничто, оставаясь тем не менее перед глазами, не было никакого смысла. Я подумал, что это — одна из алогичных предпосылок системы знания дона Хуана. В то же время я не сомневался, что он сможет объяснить мне это, если захочет. Поэтому я настаивал на объяснении того, что он имеет в виду.

— Ты думал, что страж является чем-то, что ты знаешь, вот что я имею в виду.

— Но я не думал, что он что-то, что я знаю.

— Ты думал о его омерзительности. Он был жутких размеров. Он плевался. Он был чудовищем. Ты знаешь, что подразумевается под всеми этими понятиями. Поэтому для тебя страж все время являлся чем-то таким, что ты знаешь, и, поскольку он был чем-то, что тебе известно, ты не видел его. Я уже говорил тебе — страж должен превратиться в ничто, оставаясь неизменным перед тобой. Он должен оставаться на месте и в то же время быть ничем.

— Ну как это? Дон Хуан, это же — абсурд.

— Да. Но таково видение. О нем невозможно говорить. Видению учатся с помощью видения. С водой у тебя явно нет проблем. Тогда ты ее почти видел. Вода — твой «конек». Тебе осталось только отработать технику. Кроме того, у тебя есть могучий помощник — дух источника.

— Кстати, о духе источника. Этот вопрос меня очень интересует.

— Тебя может интересовать все что угодно, но говорить о духе источника, находясь на его территории, не стоит. Здесь о нем лучше даже не думать. Иначе дух поймает тебя в ловушку, и никто уже не сможет тебе помочь. Так что помалкивай и думай о чем-нибудь другом.

На следующий день около десяти часов утра дон Хуан вытащил из чехла трубку, набил ее смесью, дал мне и велел отнести на берег канавы. Держа обеими руками трубку, я умудрился расстегнуть рубашку и засунуть трубку за пазуху. Дон Хуан нес две циновки и поднос с тлеющими углями. Мы сели на циновки в тени деревьев бреа на берегу у самой воды. Дон Хуан положил в трубку уголек и протянул ее мне. Я не испытывал ни опасений, ни воодушевления. Почему-то вспомнилось редкостное чувство интереса и благоговения, возникшее у меня во время второй попытки увидеть стража, уже после того, как дон Хуан объяснил, кем страж является на самом деле. Но сейчас не было никаких эмоций, кроме любопытства, хотя дон Хуан и предупредил меня, что на этот раз я, возможно, по-настоящему увижу воду.

Дон Хуан заставил меня выкурить не одну, а две трубки подряд. В какой-то момент он наклонился ко мне и в самое ухо прошептал, что собирается научить меня использовать воду для перемещения. Он наклонился так близко, что почти касался губами моего уха, и велел смотреть не вглубь воды, а сосредотачивать внимание на ее поверхности до тех пор, пока не появится зеленый туман. Снова и снова он повторял:

— Все внимание сосредотачивай на тумане, пока не перестанешь различать что бы то ни было еще.

Потом я услышал его слова:

— Смотри на воду прямо перед собой, но не позволяй ее журчанию увести тебя. Если ты позволишь звуку воды унести тебя, то я, возможно, не смогу найти тебя и вернуть. Теперь — вперед, в зеленый туман, и слушай мой голос.

Я все слышал и понимал чрезвычайно ясно. Сосредоточенно глядя на воду, я ощутил нечто вроде физического удовольствия, какое-то неопределенное наслаждение, похожее на внутренний зуд. Я долго всматривался, но зеленого тумана все не было.

Я начал чувствовать, что мои глаза выходят из фокуса, и что мне нужно прилагать усилия, чтобы смотреть на поверхность воды. В конце концов, я потерял контроль над глазами и, должно быть, закрыл их или моргнул, или просто не мог больше фокусировать их, но, как бы то ни было, вода остановилась. Рябь была неподвижной. Вода казалась картиной.

Потом вода зашипела, словно в ней мгновенно образовалась масса пузырьков углекислого газа. На мгновение я увидел шипение как распространение зеленой материи. Это было беззвучным взрывом. Вода взорвалась, превратившись в зеленый туман, который распространялся, пока полностью не окутал меня.

Я оставался взвешенным в нем до тех пор, пока острый, протяжный и резкий звук не всколыхнул все вокруг. Туман, казалось, сгустился, превратившись в обычные черты водной поверхности. Звук оказался воплем дона Хуана: «Ээээээээй!» Он орал у самого моего уха. Потом велел мне внимательно следить за его голосом и, снова погрузившись в туман, ждать, когда он меня позовет. Я по-английски ответил «О’кей» и услышал его хохот, похожий на кудахтанье.

— Пожалуйста, не разговаривай, — сказал дон Хуан. — Давай впредь обойдемся без твоих «О’кей».

Я слышал его очень хорошо. Звук голоса был мелодичным и, прежде всего, дружелюбным. Я знал это, не думая. Уверенность в том, что он именно таков, возникла и промелькнула в сознании без каких бы то ни было формулировок.

Голос дона Хуана приказал мне сосредоточить все внимание на тумане, но не поддаваться ему. Он несколько раз повторил, что воин не должен поддаваться ничему, даже собственной смерти. Я снова погрузился в туман и обнаружил, что это, оказывается, вовсе даже и не туман. По крайней мере, он не соответствовал моему представлению о тумане. Туманоподобное явление было составлено из мельчайших пузырьков, круглых объектов, которые мягко вплывали в мое поле зрения, пересекали его и уплывали прочь. Какое-то время я — их созерцал, но потом громкий далекий звук «оторвал» мое внимание от концентрации на них, и я снова видел только зеленое аморфное туманоподобное свечение. Звук повторился и рассеял туман. Я сидел на берегу оросительной канавы и смотрел на воду. Звук повторился еще раз, гораздо ближе. Это был голос дона Хуана. Дон Хуан говорил, что мне следует следить за его голосом, потому что тугого проводника у меня нет. Он велел смотреть на берег и на растительность прямо перед собой. Я увидел тростник и небольшое пространство, где тростника не было, — маленький заливчик, из которого дон Хуан обычно набирал ведром воду. Через несколько секунд дон Хуан велел мне возвращаться в туман и снова попросил внимательно следить за голосом, потому что он будет указывать мне, как научиться перемещаться. Он сказал, что, едва увидев пузырьки, я должен буду взобраться на один из них и позволить ему меня нести.