Отдаленное настоящее, или же FUTURE РERFECT - [12]

От нового неожиданного резкого звука у Петяши похолодело в животе. Внутренности словно бы сжались в тугой ледяной ком.

Проклиная себя за то, что не оборвал до сих пор эту пакостную кнопку, он на цыпочках отправился к двери и прислушался, прильнув к филенке ухом.

За дверью, слышно переступив с ноги на ногу, кашлянули.

Кашель был явно не Елкин, а больше Петяша никого не ждал и не желал видеть. Потому он с чистой душой провозгласил:

— Кто бы ты ни был — иди в жопу… родной!

Но неожиданный гость оказался настырен.

— Братан, открой, пожалуйста! — Голос, заметно напряженный, несмотря на наигранную развязность, был Петяше вовсе незнаком. — Извини, что поздно; я не грабитель и… Звать меня Боря, ты меня не знаешь, но у меня к тебе важное дело. Открой; не через дверь же разговаривать…

Проклиная мысленно все звезды в небе и нравственные законы внутри, Петяша удержался от высказывания вслух сообщения о том, что он у своей мамы — единственный сын (обычного своего ответа на обращение «братан» от незнакомых) и нерешительно оглянулся на неслышно подошедшего Димыча.

Тот, перехватив поудобнее палку от швабры, уже довольно давно на всякую потребу поставленную близ входной двери, ободряюще кивнул.

Отшагнув в сторону, Петяша провернул замок.

Нежданный визитер переступил порог, и Петяша, притворив за ним дверь, проворно щелкнул выключателем.

Вошедший в свете яркой лампочки оказался молодым — двумя-тремя годами младше Петяши — человеком, довольно богато одетым и по-модному стриженым.

И Петяша узнал его сразу.

— Димыч…

Димыч в ответ на Петяшино подмигивание опять согласно кивнул и снизу вверх, без замаха, хлестко и аккуратно впечатал конец палки в затылок вошедшего. Тот без звука качнулся вперед и осел на пол.

Поставив палку на место, Димыч вопросительно взглянул на Петяшу.

— Это — из тех, что на меня напали, — пояснил тот.

— Ну-у? Сам пришел? Молодец какой, — глаза Димыча засверкали в предвкушении удовлетворения любопытства, с которым не далее, как днем, вышел было облом. — Интересно. Давай-ка…

Во избежание ненужного, руки бесчувственного Бори скрутили за спиною кухонным полотенцем, после чего он, упакованный, был оттащен в ванную и сунут головой под струю холодной воды.

Через минуту гость, отфыркнувшись, застонал.

— Хорош, — решил Димыч. — Потащили в кухню, на стул посадим и зафиксируем.

Назвавшегося Борей усадили так, чтобы спиной он мог опираться на спинку стула, а плечом — привалиться к стене, и влили в него разом граммов сто коньяку. Некоторое время он постанывал, приходя в себя, затем Димыч, решив, что клиент оклемался достаточно, кивнул на Петяшу и спросил:

— Чего от него хотел?

— Развязали бы… — севшим голосом, с пристаныванием попросил незваный гость. — Вас двое; что я вам сделаю?

Димыч, налив коньяку и себе, довольно сощурился. Как тут не быть довольну, когда, похоже, так удачно представился случай удовлетворить возбужденное Петяшиным рассказом любопытство. Чтобы не упустить ничего, гостя следовало склонить к максимальной искренности.

— Ты нам так и так ничего не сделаешь; сиди как есть. Рассказывай, а там посмотрим. А, если что, вызовем милицию. Скажем: квартирного вора поймали.

— С чего это, «вора»-то?! — слегка оживился Борис.

Димыч радостно улыбнулся.

— Какая разница? Его, — он снова кивнул на Петяшу, — били? Били. Слова доброго не сказав. За что — непонятно. Это, знаешь, веская причина должна быть, чтобы человека выслеживать и избивать. Вот давай, излагай. Посмотрим, стоит ли тебя прощать. Если не стоит, сидеть будешь. Не за хулиганство, так за покушение на кражу со взломом.

— И где ж эта кража?

В голосе Бориса появилась даже легкая насмешка.

Улыбка Димыча сделалась еще шире.

— Сейчас я надеваю твой башмак. Ногой вышибаю дверь. Потом мы с Петькой сажаем друг другу по шишке. В квартире наводим бардак. И вызываем наряд: вернулись, мол, с прогулки, субчика какого-то в дому застали, сопротивлялся, удрать хотел. Вот тебе и кража со взломом… Без применения технических средств.

Петяша, ввергнутый размахом событий в оцепенение, тупо наблюдал за происходящим, гадая, вправду ли Димыч собирается проделать все им описанное, и если — да, то насколько это реально и что из этого выйдет.

Выходило — неуютно. Мало того, что — неудобно как-то, некрасиво, так еще и милиция будет всю ночь по квартире колбаситься…

Да нет, вряд ли. Скорее всего, Димыч его просто на понт берет.

Борис слышно скрипнул зубами — видимо, тоже подозревал, что его «берут на понт», но предпочел не рисковать.

— Ладно, — на удивление спокойно заговорил он. — Только рассказывать — долго.

13

Поведанное Борисом — врал ли он, нет ли — больше всего походило на связный, детальный, выпестованный в течение многих лет бред параноика.

Поначалу Петяшу с Димычем укрепили в этом мнении и Борисовы жалобы на тяжелое детство. Но с жалобами довольно быстро было покончено.

— … И, понимаешь, одноклассники-то: кто — поднялся неимоверно круто, кто — совсем обнищал, а остальные, среднего уровня, — накупили себе собак позубастее и сидят, ждут, что с ними будет дальше!

Такая концовка преамбулы, видимо, должна была объяснить, почему Борис не так давно, горя желанием сделаться дипломированным психологом, приехал в славный град Петербург аж из самой Одессы и, всего со второго захода, проведя годик на подготовительном отделении, поступил-таки на психологический факультет славного Петербургского госуниверситета. Родители его были людьми самыми обыкновенными, вследствие чего жить ему приходилось исключительно стипендией да нечастыми посылками с картошкой, салом и луком. Пробовал он искать приработки, однако желающих подработать хватало и без него, а посему, всерьез занимаясь добыванием денег, невозможно было учиться, как следует. В сутках, как ни крути, всего двадцать четыре часа, да и сил у человека — количество ограниченное.