Отчуждение - [3]

Как-то раз к нам в гости приехал дядя Лёня. Он подарил мне синюю машинку с дистанционным управлением. Играл я с ней недели две, а затем сели батарейки. И как вы, наверное, уже догадались – их не было в продаже, и машинка валялась без дела. Причём батарейки появились, когда мне стукнуло 12 лет, но эта игрушка мне уже была нафиг не нужна. А Дядя Лёня, её подаривший, был мой родной папа, приехавший ненадолго…

Позднее из нашей квартиры отчим (про которого я думал, что он и есть мой отец) вывез часть вещей. И последний раз я увидел с балкона как он уходил… навсегда.

Пока мама занималась переживанием из-за того, как нелепо складывалась жизнь, я развлекал себя книжками. Так я научился читать. Немало историй про Ленина я прочёл именно в том нежном возрасте.

После предательства Ольги мне окончательно надоело ходить в детский сад. Было не интересно со сверстниками. И после обеда, когда все предпочитали бегать и заниматься всякой ерундой, я брал книжку, садился и спокойно читал. На меня обратила внимание воспитательница, поинтересовалась, почему я так долго сижу и смотрю на картинки, а не бегаю со всеми. Я ей сказал, что читаю.

- Ты умеешь читать? – удивилась она.

- Да.

- Расскажи, про что эта книжка.

- Я пересказал вкратце.

Через неделю, когда на улице была плохая погода, детей усадили по местам, а меня вызвали их развлекать. В свои 5 лет я сидел за воспитательским столом и читал вслух какую-то книгу

Мама, вскоре, обзавелась третьим мужем. Я его называл дядя Саша. А бабушке с дедушкой выделили двухкомнатную квартиру в новостройке, и мы с мамой и её новым отчимом благополучно в неё переехали.

Детство проходит быстро. Я и оглянуться не успел, как наступила пора переходить в заключительную – подготовительную группу. По неведомым мне причинам произошло расформирование. Я и ещё несколько человек вошли в состав средней группы. Мой враг - Серёжа и компания, канули в лету. Остальные, в том числе я, чувствовали себя очень большими и взрослыми, находясь в группе младшей по возрасту. Кто-то даже устраивал подобие дедовщины, и снобистски возвышался над «малышнёй». Я в тот период ожидал лета, потому что после него наступал новый этап в жизни – школа, да ещё намечалась поездка в Ленинград.

Я был счастлив, когда эра детского сада завершилась для меня и я наконец дождался вступления в новый этап жизни – первый раз в первый класс…

Школа

Schooling по-английски, в переводе на русский — «школение», есть в русском языке слово «вышколенный». И все это словесное гнездо вовсе не значит «учение» и даже не значит «воспитание», но означает «дрессировка». Она и есть «дрессировка», и если в русском варианте иностранное «school», превратившись в «школу», ни о чем ежедневно не напоминает, то по-английски недвусмысленно и без всяких экивоков каждый раз употребленное, вопиет о «дрессировке». Небезынтересно, что это же «schooling» упоминается и по отношению к дрессировке лошадей и собак.

Э. Лимонов «Schooling: они украли у вас детство»

Советская эпоха близилась к финалу, но тогда, казалось, ничто не предвещало распада СССР. В магазинах ничего не было, кроме полупустых полок. Многие товары отпускались только по талонам. В лексиконе людей ходовым было слово «дефицит». А тем временем мы жили в двухкомнатной новой квартире, доставшейся бабушке с дедушкой по очереди. На наших глазах строились дома, как две капли воды похожие друг на друга: одинаково серые, безликие и стоящие почти вплотную друг к другу, без номеров, так, что люди совсем не ориентировались в новом районе.

Заканчивалось лето, и я с нетерпением ждал 1 сентября.

Наступил этот долгожданный день, и я радостный, с цветами в руках стоял среди остальных школьников и учителей. Учёба началась незаметно. Впрочем, как я вскоре убедился, она мало чем отличалась от детского сада в лучшую сторону. Мы облачились в одинаковую для всех школьную форму. Зато не было тихого часа, и то хорошо.

Рано утром я просыпался, шёл в школу, и под хрипящие звуки радиолы, изрыгающие песню Шаинского «Дважды два - четыре», снимал серое пальто, вешал его в гардеробе и заходил в класс.

Уроки заканчивались в 13 часов, однако я оставался в продлённой группе до вечера. Мало приятного было в этом. К счастью, во втором классе мама догадалась освободить меня от продлёнки, и теперь в час дня я спокойно возвращался домой.

Поначалу я дружил с одним одноклассником, Мишей. Он жил в доме напротив. Наши ситуации чем-то были схожи. Судьба его матери вряд ли отличалась в лучшую сторону от жизни моей мамы. С ними жил отчим, и в этот период родилась сводная сестра. Отчим не любил Мишу. Это был строгий, невзрачный мужик, вечно выходящий покурить на лестничную площадку в «трениках». Начиная со второго класса, когда нам уже ставили оценки в тетрадь, Миша после школы сидел у меня. Оттягивал момент возвращения домой. Дома ничего хорошего его не ждало. Отчим бил его за плохие оценки. А иногда и просто, потому что не было настроения с похмелья.

Учителя задавали вопрос постоянно, почему у него опять новая тетрадь. Миша говорил, что потерял. На самом деле он их прятал в щель между почтовыми ящиками, как только в тетради появлялась оценка «3» и ниже. За плохие отметки отчим бил его ремнём. Помню, как мы стояли около его подъезда, и Миша не решался позвонить в собственную квартиру. А когда, вдруг, кто-то стал открывать дверь, спрятался в предбанник, и я вместе с ним. Из квартиры вышел покурить его отчим. А Михаил боялся даже пошевелиться, чтобы не привлечь внимание шорохом. Он выжидал момент, когда тот отлучится из дома в магазин или ещё куда-нибудь, для того, чтобы спросить у мамы, можно ли ему переночевать у бабушки. Он часто ночевал у неё, и не помню с какого точно класса, окончательно переехал к ней.