Отчий сад - [66]

— ладно, сейчас он хочет смотаться на разведку — уже двоюродный брат его мамаши, врач-гинеколог, с дочерьюсексопатологом съехали, и старик написал, что там не страна, а настоящий рай, тепло, Мертвое море, красота, одним словом, умирать там и то лучше, чем здесь жить. Съезжу, все разузнаю, решил Леня, заодно, кстати, свожу и картинки твоего Мити, пусть поглядят — пойдут ли они на рынке. Дебора тоже одобряла Ленино решение: «Здесь плохо будет жить, мне, старой, мудрой женщине, пенсии маленькие, а лекарства дорогие, тебя, Леня, в тюрьму упрячут, а дети будут сироты». Ладно, смирилась Ритка, пусть съездит, авось одумается, все-таки уже под сорок —

note 195 как начинать с нуля? Но волновалась, исхудала. На всякий пожарный разузнала все о директоре клуба — ага, вот почему вокруг него бабы хороводы водят — с женой расписан, но уже не живут. У него двухкомнатная, у нее тоже двушка на двоих с сыном. Мальчишке — шестнадцать, скоро не надо будет алименты платить, если разведется. Все есть — машина, дача. Сколько просила Леню — купи дачу, запиши на меня — нет, твердит, пока лишнее, там ведь нужно баню строить, то да се. А он — только все для себя — помешался на золоте, на бриллиантах, — сколько у него теперь чего, она толком и не знает. Разве любит он ее, свою жену Ритку?

Ритка начала активно прорабатывать «запасной вариант » — выкруживать директора. Она, безусловно, Митю страстно любит, но с ним сегодня — пан, а завтра — пропал. Кроме того, он — аполитичный. Леня, тот, было время, хотел в партию вступить, думал быстро пройти в директора магазина, сместить своего старикана, но хитрый шакал Михановский его приостановил, мол, я тебе по-отечески, рано еще, дорогой, понюхай жизни, да и мой тебе добрый совет — не торопись в партию, не дам тебе рекомендацию, времена смутные… Дед в конечном итоге оказался прав — рухнуло все, но карьеру-то притормозил. Леня бы теперь свой магазин приватизировал и ни о каком отъезде бы и не думал.

Однако у Лени голова на плечах, он и при социализме, и при капитализме выживет, а Митька — не опора, не поддержка, Юлия Николаевна, как я вас уважаю, вы были правы. Леня тогда сильно переживал, когда старый хитрец перекрыл ему с партией — вечно мне в последних ходить, — орал, — вечно — и в школе, и везде — я всех позади. А тут как-то вообще поразил Ритку — таким, как Митя, сказал, мне все равно не стать, талантов у меня, окромя коммерческого, никаких не имеется, так должен я, наконец, хоть материальным компенсировать то, чего не имею. Ритка даже села — у тебя что, перед ним ком

note 196 плекс? Он же лопух, его вокруг пальца обвести пара пустяков, а ты — ты же можешь все. Ты дура, сказал ей Леня, я могу только то, что могу, но ты же книжки перестала еще в детсаде читать, набрала альбомов — хоть бы в живописи разобралась, не знаю, как он тебя терпит, с тобой говорить не о чем! И ее осенило — Леня догадывается! Что ты этим хочешь сказать? Изобразила оскорбленные чувства. А ничего. Ты знаешь, я вообще нравлюсь мужчинам, значит, во мне что-то есть такое. Я в сексе, если бы тебе изменяла, была бы королевой. Пойдем — покажу. Нет. Как нет?! У тебя что, кто-то есть? У меня, кстати, пропали новые трусы из шкафа, не ты взял для своей?! Я?! Да я такими могу грузовик заполнить, надо мне твои брать! А мне денег даешь пшик! Ты сама стала скупой, жадной. Я?!.. Ты!.. Я?!.. Ты! Ты!

У директора красивые руки, крупные красивые руки.

Она набрала номер Мити: вряд ли он прилетел, набрала скорее по привычке, и надо же — он взял трубку.

— Ритка? А я только что вошел. Телепатия в действии. Кроссовки еще не снял. Кстати, кроссовки Леня ему удружил.. Митька ничего не способен сам себе купить и не бережет вещи, нет чтобы хорошую обувь носить редко, а плохонькую — везде, он всюду в хорошей, еще и шутит: такие отличные кроссовки

— не роскошь, а средство для быстрой и удобной ходьбы. Но сердиться на него невозможно.

— Ну, нашли отца? Нет? Митя коротко рассказал.

— Приеду сейчас? Схвачу тачку и приеду?

— Приезжай, конечно. Она мигом примчалась. Миленький мой. Я соскучилась. Тихохонько отключила телефон, а то в самый интересный момент — дрынь-дрынь-дрынь!

— Мерзавец твой брат, — говорила она, покраснев от негодования, — тебе, выходит, ничего! Жалко, разумеетnote 197 ся, Антона Андреевича, он неплохой по-своему был человек, не злой, но все вы недотепы, и он, не тем будь помянут,

— она говорила точно о покойнике, — как так распределил, ну почему все этому психопату Сергею, ты не понимаешь, Митька, вот-вот может получиться так, что твоему ребенку некуда, а главное, не на что будет поехать отдыхать! Бабка собирается на историческую родину, вся ее родня уже свалила. Леня тоже собирается, он у меня тертый калач, он умный, мой Леня, немцы, кричит он, уезжая, увозят порядок, что вам-то останется, когда мы свои мозги увезем?

— Старшие братья в русских сказках тоже над младшим братом посмеивались, бранили его да ругали.

— Ну ты, мой сказочник, опять за свои небылицы! Леня мой прав! Что останется? Твоя дочь будет босая, голая, голодная, а тебе бы только сказочки пересказывать! Господи, да за что я так вляпалась, да почему затмение на меня нашло, да куда я смотрела, когда с тобой в одну постель ложилась…