Отчаянный шантаж - [47]

– Я… Ей необходимо лечение. Я никогда… Когда я видела его, все было в порядке… Если бы я знала, что она плохо с ним обращается…

– Я еще не закончил, – жестко сказал Филип. – Сет – красивый парнишка, согласна? Некоторые клиенты Глории придерживались того же мнения.

Чуть порозовевшие щеки Сибил снова стали белее мела.

– Нет! – Она затрясла головой, оттолкнула Филипа и, пошатываясь, поднялась на ноги. – Я не верю тебе! Это омерзительно. Это невозможно.

– Она даже не пыталась их остановить, не пыталась защитить его. Сет отбивался или прятался. Рано или поздно он не смог бы отбиться или спрятаться.

– Это невозможно. Она не могла.

– Могла… особенно если бы это принесло ей несколько лишних баксов. Только через несколько месяцев жизни у нас Сет привык к чужим, самым случайным прикосновениям. Ночные кошмары мучают его до сих пор. А если произнести при нем имя его матери, то становится тошно от страха, загорающегося в его глазах. Вот какова ситуация, доктор Гриффин.

– Господи. И ты думаешь, я поверю? Поверю, что Глория способна на такое? – Сибил прижала ладонь к груди. – Я выросла с ней, а тебя знаю меньше недели, и ты думаешь, что я поверю в эту жуткую историю?

– Я думаю, ты уже веришь, – после короткой паузы произнес Филип. – Я думаю, ты достаточно умна и достаточно наблюдательна, чтобы знать правду.

Сибил содрогнулась от ужаса.

– Если это правда, то почему бездействовали власти? Почему ему не помогли?

– Сибил, ты всегда жила под стеклянным колпаком, поэтому совершенно не представляешь жизни на улицах. Сколько там таких детей, как Сет? Государственная система помогает иногда, помогает немногим и везучим. Система не помогла мне, не помогла Сету. Мне помогли Рэй и Стелла Куин. И около года назад твоя сестра получила от моего отца первый платеж за десятилетнего мальчика. Отец привез Сета домой, обеспечил ему приличную жизнь.

– Глория сказала… она сказала, что он забрал Сета.

– Ага, забрал. За десять тысяч. Потом выплатил еще пять и еще десять. В прошлом марте она написала ему письмо, потребовала кусок пожирнее. Сто пятьдесят тысяч наличными, и она исчезнет из жизни Сета.

– Сто п-пять… – Сибил в смятении осеклась, попыталась сосредоточиться на фактах, которые можно проверить. – Она написала такое письмо?

– Я его читал, – подтвердил Филип. – Его нашли в машине отца после аварии, в которую он попал. Отец возвращался из Балтимора. Он опустошил свои банковские счета. Думаю, Глория уже большую часть истратила. Несколько месяцев назад она написала нам, потребовала еще денег.

Сибил отвернулась, быстро отошла к балконным дверям, распахнула их, глотнула воздух, словно живительную воду.

– Я должна поверить в то, что Глория все это сделала? В то, что ее главный мотив – деньги?

– Ты же послала ей деньги на адвоката? Назови его фамилию. Почему он до сих пор не связался с нашим адвокатом?

Сибил крепко сжала веки. Нельзя поддаваться отчаянию. Это не поможет.

– Я спрашивала, но Глория уклонилась от ответа. Теперь ясно, что у нее нет адвоката, и вряд ли она собиралась обратиться за юридической помощью.

– Ну, слава богу, – с нескрываемым сарказмом протянул Филип, – долго же до тебя доходило.

– Я хотела верить ей. Мы никогда не были близки, но в этом я виновата не меньше ее. Я хотела помочь ей и Сету. Мне казалось, что я нашла правильный путь.

– Она обвела тебя вокруг пальца. Сибил вдруг все стало безразлично. Глухое, безысходное отчаяние переполняло ее.

– Моя мать в ярости от того, что я приехала сюда. Она отказалась от Глории, когда та сбежала из дома в восемнадцать лет. Глория заявила, что к ней приставал наш школьный учитель. Она всегда кого-нибудь обвиняла в подобном. Они с матерью страшно поскандалили, а на следующий день Глория исчезла, прихватила мамины драгоценности, отцовскую коллекцию монет и все деньги, что были в доме. Я ничего не знала о ней почти пять лет. И эти пять лет были облегчением… Она ненавидела меня, – тихо продолжала Сибил, слепо глядя в окно. – Всегда, сколько я себя помню. Не имело значения, что я делала – пыталась ли противостоять ей или уступала, – она меня ненавидела. Мне было легче соблюдать дистанцию. Я не чувствовала к ней ненависти, ничего не чувствовала. И если все отбросить, я и сейчас не испытываю к ней никаких чувств. Наверное, это дефект. Может, генетический.

Сибил обернулась с вымученной улыбкой.

– Может, когда-нибудь это покажется мне интересным объектом для исследования.

– Значит, ты действительно ничего не подозревала? – невольно смягчившись, спросил Филип.

– Нет. Вот и вся цена моей хваленой наблюдательности. Мне очень жаль, Филип. Мне очень стыдно за все, что я сделала и не сделала. Клянусь, я приехала не для того, чтобы причинить вред Сету. И даю слово, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. Я приду завтра на встречу, поговорю с Анной, с твоей семьей. Если ты разрешишь, я хотела бы повидаться с Сетом, постараться все ему объяснить.

– Мы не собираемся привозить его завтра. Мы не подпустим к нему Глорию.

– Ее там не будет. Его глаза сверкнули.

– Что ты сказала?

– Я не знаю, где она. – Сибил беспомощно развела руками. – Я обещала привезти ее. Я хотела ее привезти.