Отчаянный холостяк - [14]

Или он может использовать проверенную временем тактику: изменение направления или небольшое отклонение от того, что ему навязывают. Хм. Это может сработать. У него в голове выстроился план.

Он кивнул, словно признавая поражение.

– Хорошо. Будут вам уроки по стрельбе.

Глава 4

На следующий день после Пасхи их компания отправилась в Лондон в комфортабельной карете Торнстока, как раз предназначенной для дальних путешествий. Гвин с матерью сидели с одной стороны, а Торн с майором напротив них. Для разнообразия Торн старался развлекать мать, загадывая ей загадки.

Гвин было гораздо интереснее наблюдать за майором Вулфом.

По правде говоря, Гвин с ужасом думала о предстоящем представлении высшему свету, пока Торн не нанял майора, чтобы их сопровождать. В тот день в кабинете она, конечно, дразнила гусей, но это было так весело и забавно, что она едва ли могла ждать, когда ей представится следующая возможность. Стоило ей начать поддразнивать майора, как он прекращал хмуриться, исчезало мрачное выражение лица, и он начинал говорить с сарказмом. Это означало, что ей удавалось задевать его гораздо сильнее, чем он показывал, что ее тогда удивило.

А сегодня ему снова удалось ее удивить. После всех разговоров об отсутствии приемлемой одежды Гвин ожидала увидеть Вулфа, по крайней мере, в военной форме. Но хотя его одежда, выбранная для путешествия, оказалась немодной (теперь мало кто из джентльменов носил пальто серого с голубоватым оттенком цвета и дымчато-серые брюки), он в ней выглядел так хорошо, что не слишком новый вид костюма едва ли имел значение.

Даже без военной формы сразу же было понятно, что это офицер. Все в нем кричало об этом: от локонов цвета черного дерева, которые он стягивал в хвост, до серых замшевых перчаток и черных кожаных сапог военного образца.

О, да она просто слюни пускала от этих сапог! Носок его правого сапога касался ее юбки, иначе в карете было просто не разместиться, а майор, похоже, не мог толком сгибать ногу в колене из-за ранения. Гвин жалела, что ей не хватает смелости, чтобы водить носком своего короткого сапожка по носку его высокого сапога. Может, тогда он протянул бы ногу ей под юбку, по крайней мере, достаточно для того, чтобы они могли касаться друг друга сапогами более… э-э-э… интимно.

Может, тогда он наконец взглянул бы на нее. Вулф уже целый час смотрел в окно, а Гвин не могла понять, что такого интересного он там нашел. Пасха в этом году была ранней, сезон тоже начинался рано, так что настоящая весна еще не пришла. На некоторых деревьях появились почки, но стояла сырая и холодная погода, и шерстяной плащ Гвин не спасал ее от этой сырости и холода даже в карете.

Гвин поежилась, и мать взяла ее руку в перчатке в свою.

– О, моя дорогая, у тебя руки холодные как лед! – воскликнула мама. – Мы обязательно должны купить тебе в Лондоне плащ потеплее. Да, этот очень красивый, надо отдать должное, но…

– Мой плащ прекрасно подходит для весны, мама, – сказала Гвин, не желая укреплять майора во мнении, что она испорчена и изнежена. – Кроме того, у меня практически не было возможности его носить, когда у нас начался траур. И я не собираюсь упускать эту возможность теперь, просто потому, что сегодня немного прохладно.

– Ну, когда мы будем останавливаться, чтобы поменять лошадей, я попрошу дать нам несколько нагретых кирпичей, – заявила мама. – Если согреть ноги, то и самой становится тепло. Я всегда так делаю.

– У нас нет времени ждать, пока согреют кирпичи, мама, – раздраженно вставил Торн. – Нас ожидают в гостинице «Золотой дуб» в Кембридже, как только спустятся сумерки, и я хочу успеть вовремя. Кроме того, я не замерз. А вы, Вулф?

– Чувствую себя прекрасно, – ответил майор, даже не повернув головы от окна.

– Конечно, Джошуа чувствует себя прекрасно, – фыркнула мама. – Он, вероятно, выходил в море при любой погоде в период службы.

– Наверняка, – сказал Торн. – А вы участвовали в той славной битве при Абукире[5], Вулф?

Наконец майор отвернулся от окна.

– Да, – ответил он раздраженно. – Но она едва ли была славной, поверьте мне.

Торн немного изменил положение на сиденье, чтобы смотреть на майора.

– Но ведь Великобритания одержала сокрушительную победу, разве нет? Разве мы не омыли себя славой?

Майор Вулф скорчил гримасу.

– Только на моем корабле мы потеряли почти двести человек, многие из них были моими товарищами из морской пехоты. Так что простите, если мои впечатления от этого сражения окрашены кровью, которую я видел на палубах нашего «Маджестика». Она лилась по ним реками. В один момент «Маджестик» оказался между двух французских кораблей, и тогда мы потеряли и нашего командира корабля, и две мачты, и это не говоря про то, как серьезно пострадал корпус. Тогда эта битва совсем не казалась славной.

– Тем не менее вчера вечером Шеридан рассказал мне, что вы – настоящий герой войны, – настаивал Торнсток. – После этой битвы вас повысили в звании до капитана за то, как вы себя показали во время нее. Я понятия не имел об этом.

Гвин тоже не имела понятия. Как же, наверное, Вулфа раздражает его положение егеря! Он ведь был вынужден опуститься так низко по социальной лестнице. Неудивительно, что он постоянно ворчит.