Отчаянные - [17]

— Это то, что я думаю?

— Заявление об увольнении. Я ухожу из горнолавинного надзора.

— Может, не надо принимать поспешных решений? — спросил Магауан. — Я знаю, последний месяц тебе пришлось нелегко.

— Я понимаю, почему ты так говоришь, — ответил Хэл. — Но, видишь ли, на днях произошло нечто такое, что заставило меня пересмотреть отношение к своей работе. Один парень из Игл-Джанкшен назвал меня «мастером по лавинам». Сейчас в штате нет, наверно, ни одного человека, который не потерял бы в той лавине кого-то из близких. Отныне мое имя всегда будет ассоциироваться со страшным бедствием. Я стал олицетворением трагедии.

— Ты сделал все, что было в твоих силах. Жители наиболее опасных районов эвакуировались вовремя.

— Да, это верно, а сколько погибло… От меня требовался верный прогноз. А я поздно объявил тревогу, не смог предсказать, что лавина будет такая мощная. Что, по-твоему, я чувствовал, все эти недели вытаскивая из-под завалов трупы детей?

— Давай направим тебя к психологу?

— Спасибо, Робби, но это не решит проблему.

Повисло тягостное молчание. Наконец Магауан поднялся и протянул Хэлу руку:

— Я уважаю твое решение, Хэл, но хочу, чтобы ты знал: здесь тебе всегда найдется работа.

* * *

Вылет из Анкориджа задержали, и Хэл приехал в Ванкувер за час до начала панихиды. В аэропорту его встретила Дебора. Такой осунувшейся и изможденной Хэл видел ее впервые.

— Хэл, я так рада, что ты смог приехать. — Она крепко обняла его.

Дебора привезла Хэла в дом, который они с Риком ремонтировали и перестраивали на протяжении многих лет. Дом стоял на побережье тихой лесистой бухты километрах в пятнадцати от города. Раньше в этом здании располагался яхт-клуб.

При виде старого парусника у причала Хэл вспомнил счастливые времена. Вместе с Рейчел, Риком и Деборой они целые дни проводили в море, веселясь и попивая красное вино.

— А дети где? — Хэл заметил, что в доме тихо.

— У мамы. Я подумала, там им будет спокойнее.

— Рейчел передает тебе привет, — сказал Хэл, — очень сожалеет, что не может приехать.

— Как она себя чувствует?

— Да в общем… поправляется. Постепенно.

Пока Дебора переодевалась к церемонии, Хэл заглянул в офис агентства «Гималаи». Кабинет был прибран, папки аккуратно сложены, в одном углу — стопка подготовленных к рассылке проспектов. Хэл плохо представлял, как агентству удастся выжить без Рика.

Вместе с Деборой они поехали к церкви, где уже собралась толпа людей — более ста человек. В основном это были родные погибших, но среди них Хэл увидел и альпинистов — друзей Рика, которых он знал на протяжении многих лет.

Служба началась в три часа дня. Когда стихли гимны, Хэл вышел на кафедру и оглядел церковь, собираясь с мыслями.

— Рик Филдинг был одним из лучших в мире альпинистов. Я знаю это наверняка, потому что, сколько я помню, в критических ситуациях он всегда оказывался сильнее, храбрее и энергичнее, чем кто-либо другой рядом с ним. Истинный патриот своего дела, он отличался безмерным благородством, рискуя жизнью ради спасения других. И сегодня многие живы только благодаря Рику.

Рик любил Эверест и верил, что каждый шаг по этой горе — высокая честь, которую надо заслужить. Он относился к Эвересту с благородным почтением. Возможно, Рик ошибся только в том, что и Эверест всегда будет относиться к нему с благородством. Рик, ты всегда будешь жить в наших сердцах, и память о тебе мы будем хранить до конца своих дней.

Хэл покинул кафедру, заняв свое место подле Деборы, которая наконец-то разразилась слезами.

— Ты замечательно сказал, Хэл, — прошептала она. — Большое спасибо.

После службы Дебора пригласила гостей к себе домой на поминки. Хэлу стало неуютно в толпе, и он вышел на пристань подышать морским воздухом. Там уже сидел кто-то из приглашенных — женщина. Ее взгляд был устремлен на спокойную гладь воды.

— Не помешаю? — обратился к ней Хэл.

— Нет, присаживайтесь. — Джози повернулась. Где-то она уже видела этого мужчину. — Ваша речь глубоко тронула меня, — призналась она. — Даже захотелось простить эту гору.

— У вас кто-то погиб во время урагана?

— Муж. Себастьян. В Лондоне тоже была панихида. Но здесь все гораздо душевнее. Я рада, что приехала.

Некоторое время они сидели молча.

— Я восхищаюсь Деборой, — продолжала Джози. — Для нее это, должно быть, самый тяжелый день в жизни. Ведь каждый из нас потерял дорогого сердцу человека. Она наверняка знает, что в глубине души мы волей-неволей виним Рика.

— Знает. Но она — сильная женщина.

— Сначала я злилась на Себастьяна. Потом на Рика. Проклинала гору, воображала, как я уничтожаю ее, кувалдой стираю в пыль. — Джози глубоко вздохнула. — И конечно же, я корю себя. За то, что не остановила его. — Она помолчала, размышляя. — Вы ведь знаете Эверест?

— Знаю немного. Поднимался на вершину.

— Как-нибудь можно будет забрать оттуда тела? Я согласна на все, лишь бы вернуть Себастьяна.

— Это очень трудно. Пожалуй, даже невозможно. Никогда не слышал, чтобы кому-то удалось спустить тела с верхних склонов Эвереста.

— Это мне трудно понять.

— Это, действительно, трудно понять, если сам никогда там не бывал.

Из дома вышла Дебора.

— Как там дела? — спросил ее Хэл.