Отблеск величия - [29]

— В смысле?

— Пожалуйста, не убивайте его, господин. Он мой друг. И он не сделал ничего плохого.

Все еще не совсем понимая, о чем идет речь, я перевел взгляд на лежавшие чуть дальше тела и заметил среди них очередного раненого бойца. Но не гаранского, а нашего.

— Этот, что ли?

— Да, господин, — кивнул собеседник. — Он храбро сражался и он выживет, если вы не… если вы…

— Успокойся, я не трогаю своих. Только врагов.

— Спасибо, господин!

Выбросив из головы отважного юнца, я выпил очередную душу, после чего вновь обратился к богине:

— Госпожа, мне нужно ускорить восстановление собственной ауры. Чтобы можно было сражаться призрачным…

— Конечно, воин. Ты получишь все, что захочешь.

Боли снова не было, однако на этот раз у меня возникло странное ощущение — как будто кто-то невидимый ласково и осторожно прикоснулся ко всем моим нервам сразу. Мышцы слегка передернуло от пробежавшего по ним электричества, волосы на мгновение встали дыбом, по коже скользнул неприятный озноб, но эти эффекты почти мгновенно исчезли.

— Спасибо…

К моему несказанному сожалению, продолжаться вечно этот праздник жизни не мог. Раненые истекали кровью и умирали, трупов вокруг становилось все больше, а пригодных для использования живых — все меньше. Я тщательно обследовал поле боя, дошел до берега, едва не поймал выпущенную с другой стороны реки стрелу, вернулся, проверил два особенно больших скопления тел, нашел парочку спрятавшихся там подранков… и все-таки заслужил очередную награду.

Пришло время реализовать не так давно возникшую у меня идею.

— Госпожа Лакарсис, хочу, чтобы мой организм лучше воспринимал систематические тренировки. То есть, я хочу, чтобы отклик мускулатуры и связок был…

— Я вижу твои желания, воин, — дружелюбно шепнула богиня. — Не тревожься об этом.

— Спасибо… а… а, черт, черт!

Что именно со мной происходило и как долго длилась внезапно начавшаяся пытка, я не знал — в памяти отложились только бесконечные волны невыносимого жара, яркие вспышки пронизывающей тело боли, тошнота и слабость. Потом все наконец-то закончилось и я осознал себя валяющимся на мокрой траве в окружении целой толпы солдат.

— Живой, — с некоторым разочарованием произнес один из них. — Глаза открыл.

Надо мной склонился незнакомый человек с нашивками лейтенанта. Какого черта ему понадобилось, я не знал, но выглядел он скорее озабоченным, чем агрессивным. Значит, беспокоиться было не о чем.

— Ты как, жрец?

— Нормально.

— Помнишь, что тут случилось?

— Я защищал наш лагерь. Потом убивал гаранцев.

— Хорошо, — с непонятным облегчением кивнул офицер. — Тебе что-нибудь нужно?

— Нет, спасибо.

— Хорошо. А ну, разошлись, быстро!

В полном одиночестве я все-таки не остался — любопытствующие солдаты, хоть и выполнили приказ командира, но продолжили следить за моими действиями с безопасного расстояния. Однако мешать мне никто не пытался, а это было важнее всего остального.

Наверное, внезапная перестройка организма заняла минут двадцать, если не все полчаса. За это время текущая обстановка сильно изменилась — враги окончательно свалили за реку и перестали напоминать о своем существовании, возведенная ими шаткая переправа оказалась безжалостно разломана и теперь неспешно дрейфовала вниз по течению, а поле боя превратилась в глобальную зону поисков. Простые солдаты, абсолютно никого не стесняясь, шарили по карманам павших товарищей и примеряли на себя приглянувшиеся вещи, целители находили и уносили в лагерь редких выживших, офицеры пытались собрать и пересчитать подчиненных. Все эти люди почтительно расступались передо мной, но затем возвращались к своим занятиям, ни капли не переживая из-за того, что совсем рядом бродит приспешник одного из богов. Одним словом, меня явно приняли в местное общество.

— Эй, жрец, — непринужденно помахал рукой один из бойцов. — Тут сволочь полудохлая есть. Тебе надо?

— Надо, — кивнул я, разворачиваясь в его сторону. — Показывай.

Очередной гаранец распрощался с душой, спустя какое-то время мне удалось отыскать еще двух недобитков, но затем полоса везения оборвалась и раненые противники закончились. Я еще долго ходил по безжалостно вытоптанному и щедро окропленному кровью полю, рассматривал мертвецов, дотрагивался до них, звал прохладный ветерок, но все усилия оказались тщетными — бесхозные души так и не обнаружились. Чувствуя себя несправедливо обманутым, я вернулся на берег, подошел к самой воде, а потом замер, увидев среди валявшихся повсюду трупов знакомое лицо.

— Вот дерьмо…

Лен Жа бился до последнего и продал свою жизнь так дорого, как только мог, но противников оказалось слишком много. Думаю, первые мгновения бой шел на равных, лысый жрец даже успел отправить на тот свет пять или шесть наших солдат, однако затем чей-то ловкий тычок разворотил ему колено и это стало началом конца — следующие несколько ударов пришлись по корпусу, вскинутая для защиты рука оказалась безжалостно перерублена, а пробивший горло клинок стал финальной точкой.

Застывшая на губах усмешка и остекленевшие глаза вкупе с побелевшим от потери крови лицом создавали жутковатое впечатление — я как будто невзначай посмотрел в собственное будущее. И не увидел там ничего хорошего.